
Онлайн книга «Офицеры и джентльмены»
![]() – А скажите, схема вашего произведения случайная или обдуманная? – допытывался Спрюс. – Обдуманная. – План непосредственно не просматривается. Там есть более или менее общие афоризмы, есть заслуживающие особого внимания наблюдения, которые, по-моему, если мне будет позволено так сказать, исключительно проницательны и забавны. Интересно, есть ли там такие места, где они вымышленны? И кроме того, мне кажется, там присутствуют две поэтические темы, которые появляются снова и снова. Просматривается мотив «Утонувшего моряка». Возможно, это отзвук «Бесплодной земли»? Вы сознательно имели в виду Элиота? – Не Элиота, – беспокойно возразил Людович. Но моему, его звали не Элиот. – Очень интересно! И потом это изображение пещеры. Должно быть, вы много читали о фрейдистской психологии? – Не особенно много. В описании пещеры не было ничего психологического. – Очень интересно. Спонтанное высвобождение подсознания! В это время Коуни пробилась сквозь толпу и встала сбоку от разговаривающих. – Эверард, там два человека в военной форме спрашивают шампанского. – Боже милостивый, надеюсь, это не полиция? – Один, возможно, из полиции. На нем какая-то странная форма синего цвета. Другой в форме летчика. Я никогда не видела его прежде. С ними был американец, но он уехал. – Это очень странно. Ты не дала им шампанского? – О, нет, Эверард. – Лучше я пойду и посмотрю сам, кто это. У двери Йэн столкнулся с Элегантной Женщиной и горячо расцеловал ее в обе грязные щеки. – Здесь вся выпивка кончилась, – объявила она, – и я направляюсь на свой пост гражданской обороны. Почему бы вам обоим не заглянуть туда? Это неподалеку, за углом, там всегда найдется бутылка. Их поприветствовал Спрюс. – Боюсь, мы немного запоздали. Я привел Гая. Вы помните его? – спросил Йэн. – Да, да, по-моему, мы где-то встречались, – сказал Спрюс. – У нас здесь все уже кончилось. Я только что имел небольшой разговор с очень интересным новым писателем. Мы всегда особенно рады приветствовать сотрудничество военных. Это входит в нашу программу. Центральная группа гостей расступилась, и позади них стал виден Людович, аппетит которого к разбору его творчества был возбужден, но далеко не удовлетворен. Он обиженно смотрел на стоявшего к нему спиной Спрюса. – Людович?! – удивился Гай. – Это как раз тот человек, о котором я сказал вам. Вы знаете его? – Он спас мне жизнь, – ответил Гай. – О, это очень странно. – У меня так и не было возможности поблагодарить его. – Что ж, сделайте это сейчас. Но не уводите его с собой. Вы застали нас в разгар захватывающего разговора. – Я думаю, что уйду вместе с пэром. – Да, пожалуй. Просвет в толпе снова закрылся. Гай протиснулся между гостями и протянул руку Людовичу, который с выражением нескрываемого ужаса поднял на него свои рыбьи глаза и, вяло пожав протянутую ему руку, отвернулся. – Людович, вы, конечно, помните меня? – Это в высшей степени неожиданно. – Группа Хука. Крит. – О да, припоминаю. – Я всегда питал надежду встретиться с вами. Столько всего, о чем нам надо поговорить! Я узнал, что это вы спасли мне жизнь. – При этих словах Гая Людович безмолвно, будто в раскаянии бия себя в грудь, поднял руку к ленточке военной медали. – Кажется, вы не очень рады видеть меня. – Вот это удар! – сказал Людович, переходя на казарменный жаргон. – Вы как снег на голову! Вот уж не ожидал встретить вас здесь. Только не у мистера Спрюса. Кого-кого, но не вас, где-где, но не здесь. Гай уселся на стул, на котором до этого сидел Спрюс. – Я смутно помню те последние дни на Крите и в лодке. – Лучше забудьте, – сказал Людович. – Есть вещи, о которых лучше забыть. – О, что вы! Не слишком ли вы скромничаете? Кроме того, меня мучает любопытство. Что произошло с майором Хаундом? – Я слышал, его считают пропавшим без вести. – А разве он не в плену? – Простите, мистер… э-э… капитан Краучбек. Я не служу в управлении учета личного состава. – А саперный капитан, который взял нас в лодку? Я был в ужасном состоянии, да и он не в лучшем: он бредил. – Вы тоже бредили. – Да. А сапера вы тоже спасли? – Я думаю, он утонул в море. – Послушайте, – предложил Гай, – вы не собираетесь пообедать? Это прозвучало так, будто призрачный шекспировский Банко вдруг превратился в хозяина. – Нет, – отрывисто сказал Людович. Нет! – Не извинившись, не сказав ни слова на прощанье Гаю, Спрюсу или Фрэнки, он внезапно бросился к парадной двери, ведущей на лестницу, и выскочил в спасительную уличную темноту. – Что с ним стряслось? – удивился Спрюс. – Не мог же он напиться здесь. Что вы сказали ему? – Ничего. Я спросил его о прошлых временах. – Вы хорошо знали его? – В сущности, нет. Мы всегда считали его человеком со странностями. – У него несомненный талант, – сказал Спрюс. – Возможно, даже зачатки гения. Чрезвычайно досадно, что он сбежал. Пожалуй, пора заканчивать прием. Девочки, может быть, вы выпроводите гостей и приберете? Мне пора идти. Оставшиеся часы своего сорокового дня рождения Гай провел в «Беллами» в бессмысленных разговорах. Когда он возвратился в свою комнату в транзитном лагере, в его голове было больше мыслей о будущем, чем о прошлом. В одиннадцать часов завыли неслышные в «Беллами» сирены воздушной тревоги, а после полуночи был дан отбой. Никто не слыхал их и в Вестминстерском аббатстве, где стоял никем не охраняемый меч Сталинграда. Все двери были заперты, все огни погашены. На следующий день здесь снова выстроится очередь и возобновится акт преклонения. В литературном конкурсе, проведенном «Тайм энд Тайдс», Людович успеха не добился. Его сонет даже не отметили. Он внимательно прочел стихотворение, занявшее первое место: …Лежит здесь меч очень редкой работы — Это бесценный символ. Кто знал, Как близко зло или как опасно добро, Кто презирает покровы, носимые ангелами? Он не мог понять смысл этого сонета. Было ли второе «кто» относительным местоимением к слову «добро», выступающим в качестве его эквивалента? Он сравнил с ним свой ясный, понятный сонет: Надпись о моем прошлом На этом длинном мече. Светившая мне в море Путеводная звезда |