Онлайн книга «Тайник теней»
Мысль об этом вдруг начинает злить Каролину. С какой стати она должна тащить сумку Берты? Каролина с силой бухает ее наземь и оставляет у обочины. А сама медленно бредет дальше. Между подругами уже приличное расстояние. А до сумки и подавно. Вдруг слышится стук копыт – позади Каролины во весь опор мчится молочная повозка. Хотя телега битком набита огромными бидонами, старик на козлах притормаживает и с удивлением смотрит на одиноко брошенную на дороге сумку. Каролина сердито делает ему знак, чтобы он проезжал мимо, но он, как назло, соскакивает с телеги и подбирает сумку. Каролина вынуждена вернуться назад. – Видать, ваши вещички, – флегматично заявляет он. – Может, вас подвезти? Вам куда?.. – Нет, спасибо, не надо! – перебивает его Каролина и сердито вырывает у него из рук сумку. – Ах, вот оно как… – Недоуменно почесав макушку, старик понукает лошадь, и телега снова трогается в путь, гремя молочными бидонами. А Берта, как в ни в чем не бывало, спокойно шагает дальше. Как будто ее ничто не касается. А Каролина, теперь уже довольно сильно отстав, плетется сзади с ее дурацкой сумкой. И вот терпение у Каролины лопается! Она бросает сумку на дорогу и не своим голосом орет: – БЕРТА! Тогда Берта наконец останавливается и оборачивается. С расстояния в добрых пятьдесят метров они стоят и смотрят друг на друга. И Берта, оставив сумку Каролины посреди дороги, бросается к сестре. Она бежит, раскрыв объятия. И Каролина тоже бросается ей навстречу. Наконец они, запыхавшись и всхлипывая то ли от смеха, то ли от слез, заключают друг друга в объятия. – ИДИОТКА! – с побелевшим лицом отфыркивается Берта. – Сама знаю… Все с самого начала пошло наперекосяк. – Лучше я сама понесу свою сумку, а ты неси свою. – Давай сначала немного передохнем. Берта поспешно вытирает слезы, и они возвращаются назад, чтобы взять свои сумки, а затем заходят в придорожный лесок и усаживаются на поваленном дереве. Берта достает из сумки молоко и бутерброды. – Смотри, что у меня с собой! В поезде мне совсем не хотелось есть. Особенно когда тебя не было рядом. – И мне тоже. Каролина достает свой сверток с бутербродами – теперь они могут спокойно перекусить и поболтать. Берта рассказывает о своей скучной поездке, а Каролина – о своей, полной приключений, но по какой-то причине умалчивает об эпизоде с Незнакомцем – Соглядатаем. А рассказывает о Давиде и о ведре с розами. – Ах, вот откуда эти розы, – говорит Берта. Затем вздыхает: – Почему это всегда с тобой приключается что-то интересное? Меня вот никто не провожал на вокзале с ведром роз. Наверное, я просто серая мышка. Никому не интересно со мной. Каролина берет ее руку в свою. – Не смей так говорить, Берта. Ведь ты – свет моей жизни. Каролина говорит это серьезно, совершенно искренне. Но все равно чем-то напоминает себе Давида, ведь произносит слова с такой же восторженной интонацией. Вот досада! Каролина вдруг замолкает и, глубоко смутившись, выпускает руку Берты. Берта вопросительно смотрит на нее. – Ты ведь заметила, да? – Что заметила? – Что говоришь чересчур высокопарно? – Нет, дело не в этом. Просто мне в голову пришла одна мысль. – Какая? – О том, как сложно искрение выразить свои чувства, когда этого действительно хочешь. – Не понимаю, что ты имеешь в виду. – Когда играешь в театре, то через некоторое время начинаешь интенсивно прислушиваться к себе и к другим, замечаешь каждую реплику, напряженно ловишь каждый произнесенный тобой звук. В конце концов это становится тягостным. Особенно, когда замечаешь, что поступаешь точно так же и в жизни. – Ты хочешь сказать, что говоришь со мной театральными репликами? – Не совсем. То, что я тебе только что сказала, я сказала совершенно искренне, от всей души. Но непроизвольно употребила интонацию другого человека. – Какого человека? – Моего однокашника. Его зовут Давид. Это он пришел на вокзал с розами. – Он тебе нравится? – Я в него не влюблена, если ты это имеешь в виду. Но я могу им восхищаться. Он станет хорошим актером. Но это неважно. – А, стало быть, он влюблен в тебя? – По сути дела нет. Просто воображает это. – Откуда ты знаешь? – Он сам говорил. Будто ему необходимо испытать неразделенную любовь, чтобы развиваться в своей актерской профессии. Это его метод. – Но почему он выбрал именно тебя? – Не знаю. Может, я хорошо подхожу, так как на меня это не оказывает никакого влияния. Поэтому можно быть уверенным, что любовь ко мне всегда будет неразделенной. Для моего партнера. А ему как раз это и надо. – Но разве это не надоедает тебе? Разве подобное ухаживание тебе нравится? Мне это кажется просто ужасным. – Но ведь я знаю, как все обстоит на самом деле. Берта, задумчиво глядя вдаль, жует бутерброд и качает головой. – Я бы никогда не смогла стать актрисой. – Тебе нужно этому только радоваться. – Я понимаю. – А кем бы ты хотела стать, ты решила? – Да. – Если не хочешь, можешь не говорить. Но мне кажется, я все равно знаю… Берта с удивлением устремляет взгляд па Каролину. – Вряд ли, откуда тебе это знать… – Но я догадываюсь. – Кем? Скажи! – Ты хочешь стать писательницей. Берта непонимающе смотрит на подругу. – Да нет! С чего ты взяла? Каролина выглядит такой же растерянной. – Я всегда так думала. Ты ведь постоянно что-нибудь пишешь. Но Берта качает головой. – Можно писать, но необязательно при этом собираться стать писателем. Нет, я хочу стать врачом. – Врачом? Ты никогда мне об этом не говорила! – Я только сама это недавно поняла. – Но как ты к этому пришла? – Это решение постепенно созрело во мне осенью. Война наверняка затянется, так многие считают. Неизвестно, как долго Швеции удастся сохранять нейтралитет. Мы можем быть втянуты в нее в любую минуту. Поэтому будут нужны врачи и медицинские сестры. Сначала я собиралась стать медицинской сестрой, но потом рассказала это папе. И он посоветовал мне стать врачом, потому что я к этому гожусь. |