Онлайн книга «Задачи из учебника»
|
Единственное, что оставалось у Алика и приносило настоящее, пусть и короткое успокоение, – это была мечта о незнакомой блондинке. Глядя на других женщин, Алик пытался хоть на мгновение вернуть то пьянящее, неуправляемое чувство страсти, но ничего не выходило. Он искал ее, именно ее. Он вглядывался в каждое женское лицо в вагонах, в магазинах, в автобусах. Он каждый день, заходя на станцию в разное время, оглядывал весь перрон. Это было глупо и бессмысленно. Каждую минуту сновали поезда, освобождались и снова заполнялись вагоны. Но эти поиски превратились у Алика в привычку. Наступила осень, и он с отчаянием думал о том, что не узнает ее в осенней одежде. Одежда меняет людей, и она запросто может пройти мимо неузнанной. Мимо?! Это невозможно! Невозможно не узнать ее глаза! При чем тут одежда? Он снова встретил ее зимой, вечером, в час пик, в переполненном вагоне метро. Когда толпа внесла его в вагон, он повис на поручне и мельком глянул вниз. Она сидела чуть сбоку. Высокая зимняя шапка и длинная дубленка все-таки сильно изменили ее внешность, но Алик ни на секунду не усомнился в том, что это она. Только она могла так небрежно и вольготно восседать в этой душной тесноте. Он безумно обрадовался, когда безликая агрессивная толпа бесцеремонно сдвинула его с места и поставила ближе к ней на целый шаг. Он не отрывал от нее глаз, чувствуя первобытный восторг и вдруг обрушившееся счастье, а она лишь однажды равнодушно обвела взглядом всех стоявших, и ни тени, ни искорки узнавания не промелькнуло на ее лице. В общем-то Алика это не расстроило. Он и не надеялся на то, что она его узнает. Это было не главное. Главное – он узнал ее. Он не думал о том, что будет делать, что будет говорить, и стоит ли что-то делать и говорить. Он думал только о том, что она здесь, что он снова видит ее, что он счастлив. Она поднялась к выходу, и он протиснулся за ней. На секунду вернулась реальность и стало страшно: не было сил задержать ее и не было сил отпустить. Глупая ситуация. Глупейшая! Только он мог вот так вляпаться! Но секунда реальности прошла. Она неторопливо шагала впереди, и ничего, кроме ее фигуры, кроме запаха ее духов, в этот момент не существовало. Он послушно вышел за ней из метро. Она свернула направо, к автобусным остановкам. Он испугался, что потеряет ее в этой людской суете, освещенной неестественным голубоватым светом фонарей и яркой неоновой рекламой «Пепси». Он шел напролом, обгоняя кого-то, проталкиваясь вперед, помогая себе локтями. У него было единственное желание – не выпустить ее высокой шапки из поля зрения. Он понимал, что эта встреча – редчайшая удача. Встретить ее в Москве, в метро второй раз – случай один на миллион. Третьей случайности не будет. Она уже вышла на широкий пустой бульвар, а Алик лихорадочно прокручивал все варианты знакомства и не мог решиться, подойти, заговорить. Что он может сказать ей? «Извините, вы меня не помните?» – «Нет». Конечно, нет! Кто он такой, чтобы она его запоминала? Хорошо, можно не напоминать о той встрече, можно сделать вид, что увидел ее сегодня впервые… – Ну, и долго ты будешь следить за мной? – Она резко развернулась и насмешливо оглядела Алика. Он растерянно молчал, а она продолжала: – Думаешь, я не заметила, что ты идешь за мной от метро? Наверное, у него был совершенно идиотский вид, потому что она еще с секунду подождала его ответа и весело рассмеялась: – Кто ты такой? Ее веселый, легкий смех и обращение на ты, в других условиях и от другого человека показавшиеся бы неприятно фамильярными, развеселили и Алика. – Мы с тобой однажды встречались, – улыбнувшись, сказал он. – Где? – В метро. – Когда? – Летом. – Не помню. Ее «не помню» было сказано с той же легкостью. Алику даже показалось, что она и не пыталась вспомнить, но такое отношение почему-то не было обидным. – И зачем же ты меня догонял? Алик смутился. Он и сам не знал зачем. – Что ты делаешь сегодня вечером? – Алику подумалось, что это банальный и глупый вопрос, но ничего умнее в голову не пришло. – Ты хочешь куда-то пригласить меня? – В свете фонаря Алик видел в ее глазах насмешливые добрые искорки. – Да. – Куда? Театр я не люблю, в кино не хочу, рестораны надоели. Она проговорила это быстро и теперь с любопытством взирала на Алика. – Полагаю, библиотека тебя тоже не заинтересует, – улыбнулся он. – Правильно. Что дальше? Пригласишь к себе? – Не могу. – Алик развел руками. – Понимаю. Жена? Алик кивнул. – Ничего не поделаешь. – Она вздохнула. – Придется мне приглашать. В гости зайти не откажешься? – К тебе? – Алик был удивлен таким простым предложением, но тут же торопливо добавил: – Конечно! С удовольствием! – Тогда пойдем. Алик опомнился: – С пустыми руками в гости не ходят. – Не возражаю. Руки можешь наполнить. Магазин вон там. Я живу в этом доме. Третий подъезд, восьмой этаж, квартира восемьдесят два. Запомнил? Жду. Она улыбнулась и пошла к белой двенадцатиэтажке, а Алик еще минут пять стоял под фонарем на пустом бульваре с улыбкой счастливого болвана на лице. Через полчаса Алик явился к ней с огромным букетом чайных роз и с тремя пакетами продуктов в руках. Она уже переоделась в мягкий мохнатый халат, и в ее внешности снова что-то неуловимо изменилось. И эта неуловимость так обрадовала Алика, что он застыл на пороге, не в силах оторвать взгляда от ее губ. – Я уже думала, что ты не придешь, – улыбнулась она. – Заблудился? Или весь магазин скупал? – Не весь, только половину, – очнулся Алик и протянул ей цветы и пакеты. – Раздевайся, проходи, – засмеялась она, и от ее смеха Алик снова впал в восторженный столбняк. Она понесла пакеты в кухню, и Алик только теперь стянул с рук жаркие перчатки. Он положил их на маленькую тумбочку перед телефоном и совершенно случайно наткнулся на коротенькую записку: Лика! Был в три часа. Тебя не застал. Забегу завтра. Целую. Валерий. Кто такой Валерий? Хотя какая разница? Разницы не было никакой. Сейчас Алик готов был любить весь свет, потому что она наконец-то была рядом, он видел в проеме кухонной двери ее мелькающий мохнатый халат, и даже от телефона пахло долгожданными резкими, приторными духами. Она вышла в коридор и внимательно и добродушно оглядела Алика. Он смутился и опустил глаза. |