Онлайн книга «Оруженосец»
|
Íre queluva Anarinya Queliénen ú-návan minya. Imbe menquë yéni, епуа́гё, Carináva noire vinya, Íre queluva Anarinya. Íre tuluvan Mandos minna, Náva lómëa lúmë sina E ta lumba farnessë, yallo, Ente fairi meruvar linna Íre tuluvan Mandos minna Íre Námo faukáva 'n anto Yassë vanuvan, vinyacanta, Nu talúnya caitávar — nandë, Linyar vanimë, tauri landë, Helma vayuva lauca vílya… Tárë enkenuvanyel, milya. Tárë nanuvan Valinórë, Ar enkapuvan minna morë; Omentáva ni nwalca hwinya — Ar enqueluva Anarinya, Íre queluva Anarinya… [81] Шаг его был лёгок и твёрд. И далеко по лесу разносилась уже новая песня… В неоглядную даль гонит яростный ветер бессчётные серые волны… Боль, отчаянье, смерти — безбрежное море навеки в себе погребло… И лежат под водой белокрылые птицы из гавани Альквалонде! И седая волна, уходя в глубину, над обугленным плачет крылом… И лежат под водой белокрылые птицы из гавани Альквалонде… И седая волна, уходя в глубину, над обугленным плачет крылом! Корабли! Парусов ваших гордый размах до сих пор вас не видевшим снится… Стая огненных птиц — неотмщённым деянием Зла вы летите во мгле… И во мраке, окутавшем мир, есть и вашего пепла частица — Ибо равно бессмертны, к несчастью, и Зло, и Добро на земле! И во мраке, окутавшем мир, есть и вашего пепла частица — Ибо равно бессмертны, к несчастью, и Зло, и Добро на земле… В день конца своего всё прощу и забуду пустеющим сердцем холодным… Только гибели вашей — ни забыть, ни простить не дано… Как я плачу о вас, белокрылые лебеди гавани Альквалонде, Горький пепел смешав с погребальным мучительно-терпким вином… Как я плачу о вас, белокрылые лебеди гавани Альквалонде, Горький пепел смешав с погребальным мучительно-терпким вином! [82] * * * Солнце било в глаза. Прищурившись, Гарав потянулся и улыбнулся солнцу. Звякнула кольчуга — он удобно сидел на плавно изогнутом корне дерева, как на диване с хорошей спинкой, на самой опушке леса. Рядом лежали щит, шлем и арбалет. А в сотне шагов по траве луга вели коней Эйнор и Фередир. Глава 28,
в которой никто никого не прощает, потому что это не нужно Гарав встал и смотрел, как они подходят. Эйнор поотстал, а Фередир почти бежал, ведя в поводу и своего Азара, и Хсана Гарава. — Ты где был? — заорал Фередир, швыряя конский повод Гараву. — Ты как сюда-то попал?! Мы весь день и полночи через лес скакали, а он сидит и спит, как будто так надо!!! Гарав поймал повод Хсана и улыбнулся, ощутив на щеке конские губы. Потёрся виском о храп. И подумал, что это справедливо. Всё справедливо. Бежать от себя — бездарное занятие. Как ни оправдывай его и какие причины ни выдумывай. Труса нагоняет собственный страх, предателя — те, кого он предал. Так — даже в мире Пашки, что уж здесь… — Так где ты был? Эйнор соскочил с Фиона, передал повод всё ещё изливающему свою радость Фередиру. Гарав оттолкнул конскую морду и встал прямее. — Я… — мальчишка перевёл дыхание. — Я вас предал… — Да? — без интереса спросил Эйнор. — Когда? — Когда… Ангмар пришёл… я хотел разбить себе голову о камни… но он не дал… и он стал меня мучить… просто пальцами так делал, что я рассказал, куда мы ехали… а потом он начал просто говорить… ну… такие вещи, что всё было правильно… — Подожди, — сказал Эйнор встревожено. Заглянул в глаза Гараву. — Как хотел разбить себе голову?! — Ну… как-как… — Гарав съёжился и выталкивал слова по одному. — Я сразу понял, что сейчас меня будут пытать… и что я не смогу молчать… я же не Фередир… и… и… и надо же было что-то делать… — И ты?.. — выдохнул Эйнор. Пряча глаза, Гарав рассказал, что хотел сделать. И как потом пришёл Ангмар. И что он сделал тогда. И как потом была Ломион Мелиссэ. И как он выкупил своих друзей. И за что. И вздрогнул, поднял лицо — твёрдые сильные пальцы Эйнора взяли его за предплечья. Мягко… твёрдые — а мягко! Глаза Эйнора были полны участием и… уважением!!! А Фередир — тот и вовсе смотрел неотрывно и восхищённо… Но этого же не могло быть!!! Глупость какая… — Veria rokuennya… [83] — тихо сказал Эйнор, чуть встряхнув мальчишку за локти. — Если это называется предательством и трусостью — то что тогда верность и отвага? Скажи — что, Волчонок? — Но я же всё равно нарушил клятву… — прошептал Гарав, не веря своим ушам, не веря, что всё могло так обернуться. Эйнор убрал руки. Его глаза построжали. Фередир заморгал. — Да, — сухо сказал Эйнор. — Клятву ты нарушил. И меч, на котором ты клялся, тебя и покарает. Дай мне клинок и опустись на колени. Всё, почти удовлетворённо подумал Гарав, вытягивая оружие из ножен и передавая Эйнору. Мир вокруг стал похож на разогретый клей, звуки — на тягучее тесто. — Эй… — встревожено начал Фередир, но Эйнор заставил его замолчать одним жестом. Оруженосец переводил взгляд с рыцаря на младшего оруженосца и обратно. Шурша кольчугой, Гарав встал на колени. Всё было справедливо и — хорошо, что так — почти не страшно, только немного как-то туповато. И хотелось зевать. Ужасно, до смешного прямо. |