Онлайн книга «Не остаться одному»
|
Впрочем – это мог быть лишь Сморч. * * * – У тебя сейчас не очень получается. – Таня погладила меня по щеке, по плечу и сочувственно добавила: – Давай просто полежим. – Давай. – Я со вздохом откинулся на вересковую подстилку. – Извини, Тань. – Ничего, – хмуро-понимающе ответила она. «А-ах-х-хш-ш… а-ах-х-хш-ш…» – хрипло вздыхало неподалеку море. Пронзительно свистел где-то меж камней сырой ветер, но в гроте, где мы лежали, было тихо и даже тепло. Танюшкины пальцы, блуждавшие по моей груди, запнулись о два параллельных шрама, шедших от ключицы, стали очень-очень нежными, и Танька выдохнула: – Этот тот медведь, да? – Да, – отозвался я задумчиво. – Мои первые раны… Я еще терял сознание, когда Олька их шила… А ты плакала… – А вот от этой ты едва не умер… – Она осторожно притронулась к выпуклому шраму на левом боку. – А где те… которые на тропинке на Кавказе?.. – Там, – буркнул я, – на бедре, справа… на левой руке, под локтем. И еще – слева под ребрами. Самая опасная была. Пальцы Танюшки легко коснулись шрамов – там… там… там… Я замер, переживая эти прикосновения, как наслаждение. – А что у тебя сзади? – вдруг спросила она. – Ниже спины, я давно хотела спросить – рубцы… Я резко сел, обхватив колени руками, и уставился взглядом в море. Свежая рана на ребрах вспыхнула болезненной огненной полосой. Танюшка, тревожно глядя на меня, поднялась на локте. Помолчала и тихо спросила: – Это… там, да? – Да, – ответил я, не поворачиваясь. – Это от палки. Тот, кто называл меня своим рабом, бил меня палкой. Как плохой хозяин бьет собаку. – Бедный ты мой… – Руки Танюшки обвили меня за шею сзади, щека легла на плечо. – Как же ты вытерпел… – Не в боли дело… – начал я, но Танюшка меня перебила немного удивленно: – Но я и не о боли… Я повернул к ней голову и увидел в ее глазах понимание. – Спасибо, – выдохнул я. – Понимаешь, Танюшка, я ведь его убил. Он был моим другом, а я его убил… Не надо ничего говорить! – почувствовав, что Танюшка открыла рот, попросил я ее. – Я все знаю, Тань. Только от этого не легче. Совсем. Ни чуточки. «– Тима! – неожиданно мягко сказал Гейка и взял товарища за руку. – Что это? Ведь мы же ничего плохого никому не сделали. А ты знаешь, если человек прав… – Да, знаю… то он не боится ничего на свете. Но ему все равно больно». Я удивленно повернул голову к Танюшке. – Это же «Тимур и его команда», – напомнила она мне книжку, которую я очень любил. – Да… – медленно сказал я. – Ему все равно больно… Тань, ты меня держи, ты меня не отпускай! – почти выкрикнул я и порывисто зарылся лицом в ее волосы. * * * С утра жарища была такая, что я невольно удивился: неужели вчера была осенняя унылая погода? – Глянул карту: сверю-ка. Ан нет – не Америка, А остров Буян, будь он окаян… — пробормотал Басс, стоявший возле сходней. Девчонки вышли нас провожать, и я в напряжении ждал, что Люси – как минимум она! – попросит нас остаться. Но она так и не попросила. И я не выдержал – сам сказал: – Если встретим ваших – обязательно скажем, что вы ждете. Глупость я, конечно, сказал, как почти всегда бывает, когда мы хотим утешить, но не знаем как. Однако канадка улыбнулась и кивнула: – Да, конечно… Попутного ветра… – Три десять! – заорал с лодки Колька. Раде размеренно греб. Когг полз очередной протокой. – Ты похож на капитана Смоллетта, – заметил я Джеку, державшему кормовое весло. Он в самом деле стоял, широко упершись в палубу ногами и поглядывая то вперед, то на убранный в одну четверть парус и болтающуюся в «ласточкином гнезде» Танюшку. Разве что Смоллетт не ходил голый по пояс и босиком. – Это из «Острова Сокровищ»? – уточнил Джек. Не ожидая ответа, добавил: – Еще дюйма три – и заскребем дном по капусте… – Как бы вообще не пришлось буксироваться обратно, – заметил Анри, висевший на ванте за кормой. Пахло смолой, мокрым деревом и лесом с берегов. – Не каркай, – пробормотал Джек и рявкнул: – Докладывайте, не молчите! – Три пятнадцать! – отозвались спереди. – К повороту оверштаг! – завопила сверху Танюшка. Джек крикнул в ответ: – Ты знаешь, что такое оверштаг?! – Не-а! – отозвалась она. – Просто впереди протока направо поворачивает!.. Ой, уронила!.. На палубу упала куртка. К ней тут же ринулись Ленька с Димкой и приволокли ее мне. – Три десять! – крикнул Колька. Танюшка, свесив голову вниз, обратилась ко мне: – Олег, принеси куртку! – Ничего себе. – Я слегка обалдел от такой заявки и, вскинув голову, ответил: – Тань, зачем тебе куртка?! Жарко же! – А как я вниз полезу?! – отозвалась она. Я опустил голову и встретился с невозмутимым взглядом Джека. Только на самом дне его глаз подрагивала усмешка. – Нарочно сбросила, – пояснил я. Джек перевел взгляд куда-то вдаль. – Давай я подниму, – безо всякой задней мысли предложил Димка. – Иди ты… – уныло сказал я, меряя взглядом мачту. Шестиэтажный дом… Я меланхолично представил себе, как меня «заклинит» где-нибудь на двух третях высоты, и я буду покачиваться с мачтой вместе, пока меня будут снимать тросом… Никогда в жизни я ничего не делал «на слабо», чем очень удивлял друзей и приятелей. Но здесь-то речь шла не о «слабо»… Хотя эта негодяйка, конечно же, сбросила куртку нарочно. – Три пять! Осторожней! – Три пять, – повторил Джек. Он уже забыл обо мне, да и от остальных можно было как-то отшутиться… а вот Танюшка обидится. – Полезу, – сообщил я, завязывая ее куртку вокруг пояса. – А-га… – рассеянно ответил Джек. – Сколько? Не молчите, козлы! – Три пять! Течение на повороте! Джек еще что-то пробормотал, но я уже не слышал, потому что шел к мачте. Подергал левый трап. Скажи сейчас кто-нибудь хоть слово – я бы, наверное, полез в драку. Но все или занимались своими делами – или по крайней мере бездельничали, и мне ничего не оставалось, кроме как поставить ногу на первую ступеньку, долбаную выбленку, так их, кажется, называют… И полез, ощущая себя Тигрой из «Винни-Пуха». Глядеть я старался только вверх, где в ясном небе с каждой секундой все сильней раскачивалось «ласточкино гнездо». Или все-таки «воронье гнездо»?.. Как правильно-то?.. – Три пятнадцать! – гаркнули внизу, и я невероятным усилием воли заставил себя не глядеть вниз. Ступеньки резали ноги. – Привет, – Танюшка открыла внутрь небольшую дверку, и я, ввалившись туда, захлопнул ее ногой. С трудом сказал, не поднимаясь с корточек: |