Онлайн книга «Дело кричащей женщины»
|
– Очень хорошо, если так будет угодно суду, – свирепо ответил Гамильтон Бергер. – Я возвращаюсь к сути настоящего разбирательства. Я считаю, что мы стали свидетелями очень хитро разыгранной и дьявольски продуманной схемы… – Прекратите! – остановил его судья Камерон. – Вы собираетесь обращаться непосредственно к суду и говорить по существу дела? – Я хочу повторно вызвать свидетеля Харви Нельсона. – Кажется, касательно этого нет возражений? – спросил судья Камерон и продолжил: – Да, вызовите свидетеля повторно и воздерживайтесь впредь от столь эмоциональных заявлений. Я хочу напомнить вам, мистер Бергер, что многие аспекты нынешнего дела, а вы могли бы их определить как драматичные, стали результатом ваших собственных вопросов и вашего собственного поведения. – Хорошо, – нехотя согласился Гамильтон Бергер. – Меня заманили в такое положение, где подсудимый и его адвокат получили временное преимущество, но я могу заверить суд, что оно недолговечно. – Суду не интересно знать, как вы оцениваете нынешнюю расстановку сил, – заметил судья Камерон. – Суду интересно видеть выполнение правосудия и его законное проведение. Таким образом, если ваши замечания адресованы в адрес суда – они не к месту, если они адресованы присутствующим здесь представителям прессы – они неуместны. Суд предупреждает вас, господин обвинитель, на этот счет и напоминает, что свое предупреждение повторять не станет. Суд предлагает вам либо держать себя в руках, продолжая рассмотрение дела, либо прекратить данное дело. – Пригласите Харви Нельсона, – произнес Гамильтон Бергер. Нельсон, который уже в дверях ждал своего официального приглашения, вошел в зал суда и приблизился к месту для свидетельских показаний. – Вы уже давали присягу, – напомнил Гамильтон Бергер. – Садитесь. Итак, мистер Нельсон, вы дали нам сведения о заявлении, сделанном доктором Бэббом незадолго до его смерти, когда вы спросили его в присутствии свидетелей, не знает ли он преступника и не может ли он назвать его имя. – Так и было, – подтвердил Нельсон. – Итак, учитывая новые факты, – закончил Гамильтон Бергер, – мне кажется, что имя Джон Кирби и имя Джоан Кирби практически совпадают в произношении, поэтому легко могли запутать ход ваших мыслей. Возможно ли, что доктор, называя имя преступника, произнес Джоан Кирби, а не Джон Кирби? – Подождите, – произнес Мейсон. – Я протестую против данного вопроса на том основании, что этот вопрос наводящий, на том основании, что это попытка навести свидетеля, пока он на скамье для дачи показаний, что это попытка вложить в уста свидетеля показания, что это злонамеренно наводящий вопрос и что… – Можете дальше не продолжать, – сказал судья Камерон. – Протест удовлетворен. Гамильтон Бергер нахмурился. – Я хочу подать жалобу на суд, – сказал он, – поскольку… – Жалобу на суд? – переспросил судья Камерон. – Ну, если мне позволит высокий суд, это будет лишь честно по отношению к присутствующим, чтобы они прояснили для себя ситуацию… – Суд уже советовал вам, мистер Бергер, что вам следует представлять свои доказательства в надлежащем виде и без оглядок на прессу. Итак, протест удовлетворен. Суду все понятно. Вы хотите задать еще один вопрос или вы закончили? Гамильтон Бергер вновь отступил к Баллантайну и продолжил свое совещание шепотом, затем сказал: – Я хочу подойти к этому вопросу с другой стороны, ваша честь. – Он повернулся к свидетелю: – Мистер Нельсон, вы показали, что умирающий человек в вашем присутствии сделал заявление касательно личности преступника. – Да, сэр. – Его заявление было каким-либо образом зафиксировано? – Да, сэр. Было. – В каком виде? – Записано на магнитофон. – Каким образом? – Микрофон находился буквально в нескольких дюймах от губ умирающего. Вся беседа в целом была записана на магнитофон. – Пленка сейчас в вашем распоряжении? – Да. Но в настоящий момент у меня ее с собой нет. – Вы можете ее принести? – Да. – И запись нам наверняка докажет, что было сказано? – Да. – В таком случае, ваша честь, магнитофонная пленка лучшая из улик, – сказал Гамильтон Бергер. – И у меня есть право воспроизвести запись. – Я не знаю, лучшая ли это улика или нет, – ответил судья Камерон. – Вот только… у защиты нет на этот счет никаких возражений? – Я хочу задать вопрос, – произнес Мейсон. – Очень хорошо. Можете задавать. – Вы не сказали нам о магнитофонной пленке в первый раз, когда вас вызвали. – Меня о ней не спрашивали. – Вы умышленно отказались от того, чтобы упомянуть о ней? – Я не упомянул о ней только потому, что меня не спросили. – Вы получили от кого-то указания не упоминать о ней до тех пор, пока вас не спросят конкретно? – О боже! – воскликнул Гамильтон Бергер. – Это все та же хорошо известная игра, тот же тип перекрестного допроса, тот же… – Окружной прокурор, выдвигая протесты, должен адресовать свои комментарии в адрес суда и отказаться от критики адвоката, – заметил судья Камерон. – Вопрос правильно поставлен и характеризует влияние на свидетеля с определенной стороны. Протест отклонен. Отвечайте на вопрос. – Кто-то дал вам такие указания? – повторил Мейсон. – Да. – Кто? – Мистер Баллантайн. – Под мистером Баллантайном вы имеете в виду заместителя окружного прокурора, сидящего здесь? – Да. – И что он сказал вам? – Он сказал ничего не говорить о магнитофонной записи до тех пор, пока меня непосредственно о ней не спросят. Сейчас меня о ней спросили. – Хорошо, – улыбнулся Мейсон. – Идите и принесите нам магнитофонную запись. Мы будем очень рады послушать ее. – Это, если высокий суд позволит, займет всего несколько минут, – сказал Бергер. – Можно попросить тридцатиминутный перерыв? – Отлично, – согласился судья Камерон. – Суд объявляет тридцатиминутный перерыв. Но суд не совсем уверен в допустимости записи, сделанной при таких обстоятельствах. – Это наилучшая улика, – заверил Гамильтон Бергер, – на ней записаны слова, произнесенные доктором Бэббом. |