Онлайн книга «Мастер харакири»
|
– Надя, ты с кем там? – Спи, папа, – требовательно сказала Надежда Павловна. – А ты мне скажи, кто к нам пришел? – настаивал старик. Женщина возвела глаза к потолку и тут же перевела взгляд на Лешку. – Это не к тебе, папа. Пожалуйста, спи. Я занята, – ответила она старику и спросила у Лешки, понизив голос едва ли не до шепота: – Кто это вас? – Это? Друг один постарался, – Лешка криво усмехнулся, стараясь показать, что бывало и хуже, а это ерунда. – Но у вас течет кровь. Надо перевязки сделать. – За этим я к вам и пришел, Надежда Павловна. У меня и бинта нет. – Сидите и молчите. – Она быстро выбежала, но тут же вернулась. – Пойдемте в ванную. Нужно промыть рану. И обработать. У меня там аптечка. Лешка согласился, лишь бы утихла боль и остановилось кровотечение. – Снимайте рубашку, – сказала Надежда Павловна. Когда Лешка снял, ватным тампоном, намоченным в разведенной марганцовке, стала вытирать кровь на ране. Эта процедура оказалась не очень болезненной, но довольно неприятной. Лешка съежился. – Терпите и благодарите вашего друга, что не зацепил вам селезенку. – Я ему поставлю свечку, – Лешка чуть не ляпнул – за упокой. Но тогда бы учительница обязательно спросила: за упокой, значит, вы убили его? А так удалось избежать лишних вопросов. Сосредоточив все свое внимание на том участке тела, где ковырялись ее длинные, как у пианистки, пальчики, Надежда Павловна сказала: – Сейчас вам нужно будет потерпеть. Лешка попытался пошутить. – Хоть целую вечность под вашими нежными руками. Кажется, она усмехнулась. Лица ее Лешка не видел. Она наклонила голову. Из аптечки она достала стеклянный пузырек, свинтила с него пробку. – Не будьте таким самонадеянным. Я хочу прижечь вашу рану перекисью водорода. Будет очень больно. Лешка вздохнул, чувствуя себя обреченным терпеть мучения. Нечего было подставляться тому гаду. А теперь – терпи. – Я готов, – сказал он и на всякий случай покрепче стиснул зубы. И все-таки не сдержался, громко застонал, чуть не отматерив свою врачевательницу. Перед глазами будто все вспыхнуло огнем. Вспыхнуло и погасло. И только тихий, успокаивающий голос Надежды Павловны: – Ничего, ничего. Сейчас болеть не будет. Лешка наклонил голову, посмотрел, чего она там делает. Надежда Павловна старательно накладывала на рану тампоны, пропитанные какой-то мазью, и приклеивала их к телу пластырем. – Пластырь надежней. Повязка может соскочить, – объяснила она, подняла голову и увидела: глаза у Лешки блестят, и смотрит он не на рану, а на ее неприкрытые груди, видневшиеся из халата. Она густо покраснела, поправив халат, сказала как будто с обидой и в то же время стыдливо: – Можете одеться. Она хотела выйти из ванной, но Лешка взял ее за руку. Надежда Павловна покраснела еще больше. И голос чуть задрожал: – Алексей, вы делаете что-то не то. – Спасибо вам, – тихо произнес Лешка, чувствуя острое желание обнять ее и поцеловать. Даже про боль забыл. Руки тянутся к ней, к ее плечам. – Не надо, – проговорила она едва ли не шепотом, но Лешка воспринял эти ее слова как тщательно скрываемое желание близости. Уже стал обнимать ее, и вдруг звонок в дверь. Она вздрогнула, отошла от него. – Вы кого-нибудь ждете? – спросил Лешка, подозревая, что скорее всего это менты по его душу. Но они не могут знать, где он. И не узнают, если она его не выдаст. – Нет. Не жду никого. Сама не понимаю, кто это. Надо посмотреть. Она хотела подойти к двери, но Лешка остановил ее. – Оставайтесь здесь. Я сам гляну. Он тихо проскользнул в прихожую. На площадке стоял тот мент, который приходил к нему днем, и с ним еще трое в гражданском. Один из них настойчиво названивал в Лешкину квартиру. С ними была пожилая женщина, соседка с нижнего этажа. Лешка догадался: ее пригласили в качестве понятой. Он даже слышал их голоса, и, судя по разговору, менты намеревались ломать дверь. Лешка вернулся в комнату, достал из сумки обрез. Надежда Павловна боязливо отступила в угол комнаты. – Алексей, что вы собираетесь делать? – спросила она, покосившись на дверь, за которой были дочь и ее отец-инвалид. «Эх, интеллигенция вшивая! Ни капли понимания», – подумал Лешка, почему-то рассердившись на добрую соседку. Сказал угрюмо: – Там менты. Кажется, они собираются ломать дверь моей квартиры. – А при чем здесь я? – спросила Надежда Павловна, глянув на стволы обреза. Она боялась, как бы эта страшная штуковина не выстрелила сейчас. Вдруг он нажмет что-то не то. – Вас они хотят пригласить понятой. Одну дуру нашли. Теперь звонят к вам. Нужно двоих. – Но я не хочу… Я не могу, наконец. У меня больной отец. Дочка… – Им на это наплевать. Они не отстанут, пока вы не откроете. – Вы думаете? – Вот что, вы идите к ним. Но сюда их не впускайте и обо мне ни слова. Спросят – не видела, не знаю. Понятно? – Ага, – она кивнула головой. Лешка надел свою куртку и взял в руку сумку. – Смотрите, – показал он на обрез. – Я пока побуду в той комнате, – кивнул он на спальню. – Но ведь там отец… и дочь. – Вот именно. Знайте, живым я ментам не сдамся. Поэтому не пускайте их к себе домой. Да не тряситесь вы так. Я думаю, до стрельбы не дойдет. Если, конечно, вы не наделаете глупостей. – Ну что вы, – заверила учительница. А Лешка легонько подтолкнул ее к двери. – Вы идите, идите. Скажите, что спали, а они вас разбудили, – произнес он шепотом. Когда она вышла в прихожую, Лешка убрал обрез в сумку и тихо зашел в спальню, боясь напугать девочку. Все-таки ночь. В небольшой комнате на кровати возле стены лежал старик, похожий на дистрофика. На худом лице его глаза казались необычайно большими, и сейчас они уставились на вошедшего. Лешка догадался, что старик подслушивал. У противоположной стены на небольшом диване лежала девчушка в цветастой пижаме, положив руку под щеку. Девочка, в отличие от любопытного старика, безмятежно спала. Она даже не слышала, как Лешка вошел. Лешка глянул на старика. – Чо, папаша, не спится? – спросил он шепотом. |