Онлайн книга «Дело о взбесившемся враче»
|
Подполковник в отставке напрягся, силясь выдвинуть какую-нибудь удобоваримую версию, но вынужден был сдаться. — Честно говоря, еще нет. — А я знаю! Знаю! — Я заплясала по комнате. — Михалыч! Юлия Ларионова тоже недавно делала пластическую операцию — подтяжку. — Черт побери! А в этом что-то есть, Агеева. Хотя, конечно, не факт… — Еще какой факт! У меня тоже была кредитная карточка. — На всякий случай я использовала прошедшее время. — Чтобы с ее помощью получить деньги, мало засунуть ее в банкомат, надо еще набрать пин-код, определенный набор цифр. Как можно воспользоваться кредиткой, не зная их? Никак. Нужно выведать эти заветные цифры. И знаешь, Михалыч, как это можно сделать? Под наркозом. Пластические операции, за редким исключением, проходят под общим наркозом! — Над этим надо подумать, Марина, — сказал Зудинцев. — Помню, подстрелили мы одного налетчика. Трое других ушли. Подстреленного отвезли в больницу, его там сразу на операционный стол — под нож, пулю извлекать. Сейчас уже не вспомню, из какого места. Одному из оперов выдали белый халат и разрешили войти в операционную, когда пациенту давали наркоз. Пара вопросов под кайфом — и паренек сдал нам всех своих подельников с потрохами. Так что очень может быть. Но проверить не помешает. Два дня Зудинцев на работе не появлялся. Он снова отправился в УБЭП для того, чтобы найти подтверждение или опровержение моей версии. На третий день с утра пораньше Михалыч пришел ко мне в кабинет, чтобы выразить свое восхищение. Я оказалась права: все пять женщин и существо по фамилии Онупко делали пластику. Причем в одной и той же клинике. Возглавлял ее Лазарь Моисеевич Гольцикер. — А теперь приготовься к сенсации, Марина! Клиника открылась в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году и сначала называлась не «Ночи Клеопатры», а просто и буднично — ЗАО «Сатурн». Так вот, на этом первом этапе одним из ее учредителей значился Вадим Германович Батманов. — Что ж ты, Жора, отпустил этого мерзавца? Впредь не будешь действовать по принципу: «Послушай женщину и сделай наоборот»? Я ведь тебе говорила, что Батманов замешан в этом деле. — Ну, интуицию к делу не пришьешь. Фактов-то не было. А теперь, Марина Борисовна, — потупившись, сказал Зудинцев, — я должен тебя расстроить. Нас троих — тебя, Родиона и меня — вызывает на ковер Обнорский. Всыплет по первое число. — За что? — спросила я, хотя примерно догадывалась, каков будет ответ. — Видишь ли, когда все наши предположения подтвердились и народ в УБЭПе врубился и забегал, я пошел к Обнорскому и все ему рассказал. Ну а он, как обычно, вместо того, чтобы возложить лавровые венки на наши гениальные головы, разорался. — Когда? — спросила я обреченно. — Сейчас он в УБЭПе. А после обеда — готовься. Но крайним он считает меня, как старшего по званию. Помнишь, как говаривал незабвенный дон Карлсоне? «Женщины и дети могут быть беспечны, а мужчины — нет». Подполковник Зудинцев кисло мне улыбнулся и пошел оповещать Родиона Каширина о предстоящем разносе. * * * — Вы что, мать вашу, совсем обалдели? — Наш шеф никогда не изменял своим традициям — любую разборку с подчиненными он начинал именно с этой фразы. — С Агеевой мне все ясно, у нее борзометр давно зашкаливает. Но ты, Михалыч! Ты же опер, профессионал! Как ты мог играть в бирюльки с этими недоумками с филфака? Стажерку несовершеннолетнюю задействовали, в нимфетку обрядили: «Дяденька, а ты тетенькины деньги случайно не брал?» Позор! Расследователи хреновы! Уволю к матери всех! Минут через пятнадцать Обнорский выдохся и от сокрушительной части своего выступления перешел к созидательной. Из нее следовало, что руководство УБЭПа собирается отрабатывать выдвинутую сотрудниками «Золотой пули» версию. Но организованную преступную группу врачей, если таковая имеется, хотят брать с поличным. — Поинтересовались, кстати, нет ли у нас еще одной стажерки, желающей поучаствовать в поимке Лазаря Моисеевича на живца, — ухмыльнулся Обнорский. — Есть! — Я сделала шаг вперед и бесстрашно посмотрела в глаза шефу. — Марина Борисовна, вы, наверное, не поняли. Им нужен человек, который ляжет под скальпель… — Именно это я и собираюсь сделать. Кроме того, у меня есть кредитная карточка. — Кредитку вам выдадут в УБЭПе. Зачем рисковать своими сбережениями. А вот лицом и полюбившимися нам морщинками (ну не гад ли?!) рискнуть придется… * * * — Не надо так волноваться, голубушка, успокаивал меня Лазарь Моисеевич. — Золотое армирование — пустячная операция, в нашей клинике она отработана до мельчайших деталей. Я гарантирую вам потрясающий результат. У вас еще есть полчаса, успокойтесь, подумайте о чем-нибудь приятном — о море, о солнце, о красивых мужчинах. — Я подумаю о Марлоне Брандо. Можно? — попыталась пошутить я. — У вас прекрасный вкус, голубушка. Я уверен, что вас ждут новые блестящие победы. Лазарь Моисеевич ласково потрепал меня по щеке и направился в операционную. Молоденькая медсестра Леночка велела мне раздеться догола и убрать волосы. Я забрала их в хвостик на самой макушке и крепко стянула бархоткой, в которую незаметно воткнула миниатюрный радиомикрофон. Пришел анестезиолог и сделал мне укол. Через несколько минут все поплыло у меня перед глазами. Леночка помогла мне взгромоздиться на каталку, и меня повезли в операционную. — Ну, с Богом! — сказал Лазарь Моисеевич. Больше я уже ничего не слышала из того, что говорил известный в городе хирург, медицинское светило, господин Гольцикер. Зато его очень хорошо слышали Родион Каширин и молоденький сотрудник УБЭПа Гриша. Они сидели на скамейке в больничном скверике и писали на диктофон все, что происходило в операционной. * * * Из больницы я выписывалась без напутственных слов моего лечащего врача Лазаря Моисеевича. В тот день профессор Гольцикер уже давал показания в кабинете следователя на Захарьевской улице… Его, как и планировалось, задержали при попытке снять деньги с чужого счета в банке. Заслуженный хирург сразу во всем сознался. По словам Гольцикера выходило, что на путь криминала его подтолкнул приятель и бывший одноклассник Вадик Батманов — тот просто спал и видел, как вернуть обратно деньги, которые выманила у него шантажом бывшая жена. Время от времени Юля разрешала Батманову видеться с их дочерью Кристиной. И как-то приятели придумали гениальный план — уговорили Юлю лечь на операцию в клинику Лазаря. В долю пришлось взять анестезиолога и операционную сестру. Помимо четырех женщин и одного трансвестита, Гольцикер и К° опустили на деньги еще пару пациенток, но они, так же как и Ларионова, по каким-то причинам в милицию не обращались. После таких откровений Лазаря Моисеевича прокуратура выдала разрешение на арест Батманова. Но в руки законного правосудия он так и не попал… |