Онлайн книга «Адвокат»
|
— Сколько?! — поразился Челищев. — Миллион. Долларов. Ты не ослышался. И достать такие деньги сейчас очень тяжело. Все боятся вкладывать, боятся рисковать… А Габрилович недавно стал банкиром, он один из хозяев «Лесобанка» в Москве. Банк этот совсем молодой, но крепкий, с деньгами, с поддержкой. Словом, мы тут с Виктором Палычем подумали, что, учитывая твое знакомство с Габриловичем, можно было бы попросить у него кредит… Кредиты-то сейчас только знакомым и дают… Сергей оторопело переводил взгляд с Катерины на Антибиотика и с Антибиотика на Катерину. — А откуда вы узнали, что я знаком с Габриловичем? Виктор Палыч вздохнул и улыбнулся: — 0-хо-хо, Сереженька… Были времена, я многих городских руководителей знавал лично. Знал и Бориса Марковича, мы ведь с ним даже, так сказать, в одной отрасли работали… Это еще до того было, как директором комбината стал твой отец… Сергей опустил голову. — Последний раз я Габриловича видел на похоронах родителей… Но мы тогда почти не говорили, я в таком состоянии был, что… Виктор Палыч понимающе закивал: — Да, да… Слышал я об этой трагедии, прости, что напомнить пришлось… Убийцу-то, душегуба этого, вроде как поймали?… Челищев поднял голову и словно натолкнулся на холодный испытующий взгляд Антибиотика. Странное чувство тревоги и беспокойства овладело Сергеем, ему вдруг показалось, что где-то внутри, в самом сердце, чей-то знакомый голос еле слышно предупреждает его об опасности… — Поймать-то поймали… Да не уберегли — погиб он, бежать пытался, — медленно подбирая слова, стал отвечать Челищев. — Там несколько странностей было, хотел я с этим парнем поговорить, но не успел — все ответы на мои вопросы он с собой в могилу прихватил… — А что за странности? — живо поинтересовался Антибиотик. Сергей пожал плечами: — Да не то чтобы даже странности. Путался парень немного в показаниях… А уточнить я ничего не успел! — Да, — вздохнул Антибиотик, — у мертвого, как известно, не спросишь… Помолчали. Челищев закурил и вдруг с удивительной отчетливостью вспомнил стекленеющие глаза Миши Касатонова и его угасающий шепот: «Я не… не убивал, я даже не…» Сергей прикрыл глаза, словно опасаясь, что воспоминания могут через них выплеснуться наружу. — Ладно, — прервал молчание Виктор Палыч, — мертвым — дай Бог упокоение, а живым о делах помнить надо… Ну что, Сережа, съездишь с ребятами в Москву, поможешь кредит протолкнуть? Кстати, Борису Марковичу обо мне знать вовсе не обязательно. Мы расстались с ним… э-э… сложно. — Попробую, — кивнул Челищев. Его не покидало странное чувство, что Антибиотик что-то знает о смерти его отца и матери, но не утраченный еще нюх следователя подсказывал, что время прямых вопросов не наступило. В Москву они поехали на следующий день — Катя, Сергей, Миша Либман и, конечно, неизменный ангел-хранитель Катерины, Доктор. Ехать решили на поезде, а не на машине, чтобы нормально выспаться и явиться к Габриловичу свежими и энергичными. На четвертых они взяли три «эсвэшных» купе — по одному для Катерины и Сергея и одно на двоих для Доктора и Михаила. Либман совершенно преобразился с того раза, как Сергей увидел его в клинике ВМА: на нем был дорогой, замечательно сидящий костюм, ослепительная рубашка и шелковый галстук, дорогие итальянские туфли матово блестели, а длинный белый плащ делал Либмана похожим не то на иностранца, не то на знаменитого режиссера. Миша пополнел, на его щеках появился здоровый румянец, и он постоянно отмачивал какие-то свои еврейские хохмочки, от которых Сергей улыбался, Катерина хихикала, а Доктор гулко гоготал на весь вагон. И только в самой глубине глаз Либмана остались страх и боль… Но они были почти незаметны. Когда все улеглись, Сергей, поворочавшись на своей полке без надежды заснуть, встал, вышел в коридор и тихонько постучал в дверь Катиного купе. Она еще не спала и отозвалась сразу: — Кто там? — Это я, — прошептал Сергей. — Открой на минуточку, мне надо тебе кое-что сказать. — Поздно уже, Сережа, давай завтра поговорим, — ответила Катерина, но дверь все-таки открыла — по типичной женской логике. Сергей проскользнул к ней в купе и сразу же, без слов, схватил Катерину и начал ее целовать. Она глухо постанывала, отвечала ему на поцелуи, но когда рука Челищева скользнула Кате под халат, она изо всех сил уперлась ему в грудь. — Нет, нет, не сейчас! — А когда? Когда? — Челищев продолжал прижимать ее к себе, не обращая внимания на сопротивление. — Подожди немного, ох… Сереженька, нет! Катя говорила шепотом, но Сергею казалось, что она кричит. — Сколько можно ждать, я люблю, люблю тебя, ты меня измучила. — Нет, это ты меня измучил! В темноте купе было непонятно, — смеется Катерина или плачет. — Сережа, пусти, ты что, решил меня в поезде совратить? — Я не могу больше, скажи — когда, только не мучай больше! Катерина шумно дышала. — Я не знаю, Сережа, мне сейчас вообще нельзя! — и вдруг выпалила: — Через десять дней! Ой! Сказала и сама испугалась. Челищев выпустил ее из рук и, оглушаемый стуком сердца, машинально переспросил: — Через десять дней? За базар ответишь? Катерина фыркнула: — Да, уж правду говорят — с кем поведешься, от того и наберешься. Помолчала и добавила: — Отвечу, раз уж сказала! Выцыганил, горюшко ты мое… А сейчас иди спать, не трави себя и меня… Иди спать, Сереженька… Обалдевший от счастья «Сереженька» выскочил из Катиного купе и побежал в тамбур курить. Он курил и пел, и был словно пьяный, хотя и не пил ни капли спиртного. Жизнь была прекрасна. Мысли об Олеге, родителях, Маркове и прочих грустных темах ушли, словно испугавшись силы его радости… Утром на Ленинградском вокзале Катерина, немного поколебавшись, предложила всем заехать в квартиру на Кутузовском — в ту самую, откуда осенью 1988 года ее увез Олег. После бегства в Ленинград она ни разу здесь не была, лишь передала запасные ключи соседям-пенсионерам, чтобы те за небольшие деньги поддерживали чистоту и поливали цветы. Квартира встретила их удивительной чистотой и свежестью. Видно было, что пенсионеры тщательно отрабатывали Катины переводы. Катя осторожно обошла квартиру — все в порядке, все на своих местах, словно и не было четырех с лишним лет в Питере. Но темное пятно на паркете в гостиной, там, где Олег убил предводителя мутноглазых, быстро вернуло Катерину к реальности. Пока все по очереди принимали душ, Катя соорудила немудреный завтрак. Потом мужчины надели свежие рубашки, Катя подкрасилась, и вся компания двинулась в «Лесобанк». Габрилович встретил Сергея радушно, долго ахал, тряс руку, приглашал всех в кабинет (кроме Доктора, оставшегося в приемной), заказал у секретарши кофе на четверых и попросил полчаса его не беспокоить. |