Онлайн книга «Вор»
|
— Не с теми ты, Никита, контакты заводишь, — нехорошо улыбнулся Геннадий Петрович. — Славы небось захотелось… Бери своего… писателя и езжай… Слушай только его поменьше… У парня не язык, а помело… Одно слово — журналист… Он-то здесь каким боком? — Не знаю, — уклончиво ответил Кудасов. — Мы его по дороге подобрали. — А-а, — протянул подполковник. — Бежал, стало быть, на жареное… Как это они все узнавать успевают… Из толпы снова выскочил Колбасов, держа в руке смятый листок бумаги с несколькими накарябанными на нем фамилиями. — Вот… Действительно выронил. — Все, Никита, езжай. — Ващанов передал список Кудасову и улыбнулся. — Да, Обнорскому передай — я с ним потом отдельно побеседую… Кудасов кивнул, отвернулся и пошел к «шестерке», за рулем которой сидел угрюмый Марков… Они подъехали к продолжавшему сидеть на земле Андрею, Никита Никитич распахнул дверь: — Поехали. До города довезем. Обнорский безучастно поднял голову, потом поднялся и сел в салон… Ващанов с Колбасовым проводили «шестерку» глазами, затем Владимир Николаевич сплюнул и тихо сказал: — Журналиста-то зря отпустили, Геннадий Петрович… Надо было до кучи его… — Хуйню порешь, Вова, — раздраженным шепотом откликнулся подполковник. — Он с Никитой и Марковым приехал… Надо сначала выяснить, что он им наплел… Конкретики-то у нас нет никакой… Пока… Даже если и пизданул писатель чего-нибудь — так то слова одни… А прихвати мы его — Никитка задуматься может… Он и так, сука, чует что-то… Нам Обнорскому предъявить нечего… Из бани ты сам его упустил… А теперь… — Ващанов кивнул на огонь. — Если парень не совсем больной, он и сам молчать будет… В его же интересах… Соображать надо, Вова… Кончилось все… И слава Богу, что хоть так… Геннадий Петрович вздохнул со всхлипом и мелко, будто таясь кого-то, перекрестился… * * * До города они ехали молча. Лишь на выезде из Соснова Марков попытался было расспросить Обнорского: — Ты нам ничего рассказать не хочешь? — Нет, — угрюмо мотнул головой Серегин, видевший, как Ващанов о чем-то долго беседовал с Кудасовым и как подбегал к ним дважды Колбасов. Андрей не верил оэрбэшникам, думал, что они везут его на Литейный, чтобы потом сунуть в камеру. А ему было уже все равно. У него не осталось ни страха, ни боли, ни сил на какие-либо другие чувства. Обнорский считал, что Кудасов с Марковым специально по команде Ващанова притормозили его в Питере… — Слушай, старичок! — завелся Степа. — Что ты целку-то из себя строишь? Ты же рвался сюда? Что тут за разборка была? — Я ничего не знаю, — мертвым голосом ответил Серегин. — Про разборку в Соснове вы сами мне сказали… Вот и спрашивайте друг у друга… — Да ты… — дернулся было Степа, но Обнорский перебил его, вскинув подбородок: — Что я? Что?! Сюда ты должен был рваться! Ты!! Твоя контора как называется? ОРБ? Я б вас по-другому назвал… — Это как же? — Не важно… — Андрей снова угас. — Не будет у нас разговора… Не о чем мне рассказывать. По крайней мере — вам… — Да если б не мы… — чуть не заорал Марков, но Кудасов остудил опера: — Степан! Оставь его в покое! Не хочет разговаривать — не надо… Никита Никитич всегда следовал старой оперской заповеди: если посадил зерно — не бегай каждый час и не ковыряй пальцем, надеясь увидеть росток, только испортишь все… Придет время — росток сам покажется, если зерно живое было… У Финляндского вокзала Степа притормозил, и Никита Никитич сухо сказал Андрею: — Мы на Литейный… Вам, наверное, здесь будет удобнее выйти — метро все-таки… Обнорский какое-то время недоуменно смотрел на Кудасова, потом безразлично кивнул, вылез из машины и, не попрощавшись, зашагал прочь… Кудасов посмотрел ему вслед, а потом негромко сказал Маркову: — Вот что, Степа… Клубочек этот неплохо было бы размотать… Тут что-то очень серьезное накручено… Ты займись этим… только осторожно… Парень-то явно знает много… И вот что… Он сейчас в шоке, теребить его бесполезно… пока… Я другого опасаюсь — как бы с ним плохого чего не случилось… Проконтролировать надо. Давай-ка помозгуем, как над ним ядерный зонтик [52] раскрыть… Через агентуру поработаем… — Ключики-то у него есть от всех этих запуток, — задумчиво кивнул Марков, — вот только почему он отдать их не желает… — Поживем — увидим. — Кудасов потер красные глаза и скомандовал: — Поехали на базу… * * * …Лида Поспелова, открыв дверь Обнорскому, даже отшатнулась, увидев его лицо — Андрей, казалось, похудел за один день и состарился, и только глаза горели каким-то диким, фанатичным огнем… — Андрюша, — растерянно сказала Поспелова, отступая в прихожую, — ты… Что случилось? Серегин не ответил, прошел на кухню, сел за стол, закурил и долго молчал. Лида подошла к нему, теребя поясок халата, и испуганно спросила: — Ты… У тебя состоялась пресс-конференция? — Что? — Андрей словно очнулся. — Пресс-конференция?… Он улыбнулся страшной улыбочкой, от которой у Лиды побежали по спине мурашки, и сказал каркающим голосом: — Пресс-конференция… Не было никакой пресс-конференции… И не будет уже. — Почему? — Поспелову не держали ноги, и она присела на табуретку. — Потому, — ответил Обнорский и закрыл глаза. Лиде стало очень плохо, она просто физически почувствовала, что с Андреем произошло что-то очень страшное. — Андрей… — Женщина попыталась взять его за руку, но он отдернул ладонь.Андрюша… Я прошу тебя… Я требую рассказать мне все! — Нет. — Серегин спокойно покачал головой. — Но почему?! Почему? Мне кажется, я имею право… — Она почти кричала, но Обнорскому, казалось, было все равно. — Почему? — переспросил он и наконец взглянул на нее. — А потому что за моим рассказом — смерть! Понимаешь? Смерть! А я не хочу, чтобы и ты… Андрей поднялся недоговорив и шагнул к выходу. Лида попыталась ухватить его за рукав, но Обнорский резко вырвался: — Не дотрагивайся до меня! — Почему?! Почему, Андрюша?! — Она резко зажмурилась, не понимая, что происходит, но слез все же удержать не смогла. — Почему?! — Потому что смерть на мне, — глухо ответил Серегин. — Смерть! Я к кому ни притронусь… Проклятый я, наверное… Одного понять не могу — как земля-то еще меня носит… — Андрей! — отчаянно закричала Поспелова. — Если ты сейчас уйдешь… я больше никогда не пущу тебя! |