Онлайн книга «Расследователь»
|
Голос в трубке рассмеялся и ответил: — Так это, наверно, Елена Кагаева? По поводу твоей скромной хижины, Ленчик? — Она, сучка драная… Лучшая журналистка Крыма! Што б ей болт на лбу вырос! Киевлянин снова засмеялся, потом сказал: — Не любишь ты свободную прессу, Леня… нехорошо. А ты головенку-то иногда включай. Ты же у нас в Крыму главный коммунист. Ворону очень хотелось послать киевского чиновника куда подальше, но позволить этого он себе не мог. — Да я… — начал было Ворон, но киевлянин оборвал: — Ты, Ленчик, назначен у нас главным большевиком в Крыму. Тебе по положению должна быть присуща большевистская скромность и где-то даже аскетизм… А ты, щусенок, отгрохал себе особняк стоимостью пять лимонов зеленью… Ай, хорошо! — Два лимона, — процедил Ворон. — Всего за два? — оживился киевлянин. — Так это же в корне меняет дело, Леня. Ты так и объясни своему электорату: я, борец за права пролетарьята Леонид Ворон, построил себе особнячок всего за два лимона зеленых… Они поймут, Леня. Обязательно поймут. — Да ладно тебе… ты за этим звонишь? — Нет, не за этим. Я тебе, мудаку, подарок хочу сделать… — Какой? — озадаченно спросил Ворон. В словах киевлянина он заподозрил подвох. — Я для тебя лицензию на отстрел пушного зверя достал. — Да ты что? — выдохнул Ворон. Киевлянин рассмеялся. Лидер крымских коммунистов Ворон давно уже хотел свалить премьера Соболева. Да все не получалось. Ворон был старый и опытный интриган, закаленный в тайных обкомовских игрищах. Он умел душить противников, откручивать им головы и сжирать вместе с костями… Но с Соболевым у него ничего не получалось. Премьер стоял крепко, компромата на него не было, и все попытки Ворона оказывались несостоятельны. — Да ты что? — выдохнул Ворон. — Шутишь? — Ни х… себе шутки! — Точно? — Точно, Леня, точно. — Как тебе удалось? — Каком кверху, Леня. Провел я с Папой соответствующую работу… под звон бокалов… Теперь можешь пустить Соболя на воротник. — А если не выйдет? — осторожно спросил Ворон. — Я ведь уже не раз пытался его освежевать… — Теперь выйдет, — ответил киевлянин, — я серьезную работу провел… Папа уже готов. Во всех смыслах. Ворон понял и рассмеялся. Киевлянин тоже хохотнул и продолжил: — Так что можешь ставить капканы на Соболька… А я тебе в помощь твоего тезку подошлю. Перетрете там с Отцом, кого и как подмазать… — М-да, расходы немалые, — сказал Ворон. — Да и Отец свою долю потребует… Это ж, бля, такой насос! — Так может мне отозвать лицензию-то? — ядовито спросил киевлянин. — Это ведь недолго. Похмелю завтра Папу, скажу: на х… нам Ворон? Давай, Данилыч, оставим Соболя. Он честный мужик, три года уже Крым тянет… а, Леня? — Да ладно тебе… присылай Отца. Забьем Соболька — я твой должник. Не забуду. — Да уж не забудь, пришли вагончик зелени, — сказал киевлянин и засмеялся. От выпитого виски и открывшихся перспектив Ворону стало жарко. * * * Прошел почти год с того дня, как пропал Горделадзе. За этот год произошло очень много разных событий, и Андрей уже начал забывать свои киевские приключения… В Питере стоял теплый и сухой сентябрь, темой номер один была атака на нью-йоркские небоскребы. Вечером двенадцатого сентября Обнорский играл на бильярде в клубе «Шаровня» со своим постоянным партнером, приятелем и издателем Игорем Д. Играли и разговаривали о терроризме… Двенадцатого сентября все говорили о терроризме. У Обнорского зазвонил телефон. Он чертыхнулся, положил кий и взял трубку; — Алло. — Здравствуй, Андрей Викторович, — произнес голос Соболева. — Сергей Васильевич! — обрадовался Обнорский. — Ты что? Ты — откуда? Ты в Питере? — Нет, Андрюха… я у себя, в Крыму. — Вот елы-палы. А я думал: встретимся. — Встретимся, если прилетишь. Помнишь, я тебя еще в ноябре прошлого года приглашал? — Ну как же? Конечно, помню. — Тогда в чем дело? Сентябрь в Крыму, господин расследователь, это — сказка. Прилетай, Андрей. Мы с Валей тебя ждем… Хоть на недельку сможешь вырваться? — Да я-то смогу, — ответил Андрей. — А вот как ты, занятой государственный человек? — А я теперь свободен, — сказал Соболев весело. — Как свободен? Я не понял: что значит «свободен»? — Прилетишь — расскажу. Когда тебя ждать? Обнорский прикинул в уме список неотложных дел и решил, что слетать на три-четыре дня можно… надо же иногда и отдыхать. — Через неделю прилечу, — сказал он. — Отлично, — ответил Соболев. — Мы с Валентиной тебя ждем. Андрей сложил трубу и взялся за кий. — Твой удар, — сказал Игорь. — Фартит тебе сегодня, Андрей. — Фартит, — согласился Обнорский, ударил и не забил явно забойный шар… Он вспомнил слова Соболев: «Я теперь свободен…» И голос, которым он это сказал… веселый голос. Странно — веселый голос… да нет, вовсе не веселый голос. «Я свободен теперь…» От чего? — Ну ты чего-то не того, Андрюхин, — сказал Игорь. — Да, я чего-то не того, — согласился Андрей. * * * На этот раз Соболев встретил Андрея в аэропорту Симферополя лично. Он был в джинсах, легкой кожаной куртке, без галстука… Андрей удивился. Еще больше он удивился, когда выяснялось, что Соболев приехал в аэропорт на личном автомобиле и без водителя. Обнорский бросил сумку на заднее сиденье «Жигулей», сказал: — Значит, говоришь — свободен? Соболев ничего не ответил, только улыбнулся… Но эта улыбка подтвердила дурные предчувствия Обнорского, и он окончательно убедился в том, что правильно понял слова Соболева о своей свободе. Экс-премьер пустил движок и аккуратно выехал со стоянки. — Когда это произошло, Сергей? — спросил Обнорский. — В августе, Андрей Викторович, в августе… — Это как-то связано с «делом Горделадзе»? — Косвенно… Как долетел? — К черту «как долетел»! Я спрашиваю: что случилось? А ты в ответ «как долетел» ? Соболев снова улыбнулся, ответил: — Не гони коней, расследователь… Все расскажу. Теплый ветерок влетал в приоткрытое окно, трогал упругими пальцами кожу, шевелил волосы. — Я все тебе расскажу, расследователь… Только давай не сейчас. Не сегодня. Вот завтра поедем на Тарханкут… |