Книга Расследователь, страница 80 – Александр Новиков, Андрей Константинов

— Микрофон японский, дорогой… Вас слушают очень серьезные люди. Позволить себе такую технику могут только весьма богатые конторы.

— Как долго, — спросил Обнорский, — он может работать без подзарядки?

— Хороший вопрос… Около ста часов.

— То есть около четырех суток?

— Нет. Сто часов — в активном режиме.

— Что это значит?

— Это значит, что сейчас он спит и энергии почти не расходует. А включается только от звука человеческого голоса. Хотите побыстрей его разрядить — включите телевизор. Пусть он гонит в эфир телепередачи. — Спец улыбнулся.

— А где, — спросил Обнорский, — могут находиться люди, которые нас слушают?

— Рядом. Дальность у него невелика — метров двадцать. Человек или магнитофон находятся либо в машине, припаркованной рядом, либо в самом здании. Существует, правда, еще один вариант: где-то рядом установлен ретранслятор. Он принимает сигнал от вашего «жука» и передает его дальше. Но в любом случае — недалеко.

— Понятно, — сказал Обнорский. — Скажите: за ним придут?

— Откуда я знаю? — пожал плечами спец. — Я бы пришел обязательно. Бросать такую технику — непозволительная роскошь… Да и улика…

— Понятно… Машину проверить сможем?

— Почему нет? Проверим вашу машинку…

Машина оказалась «чистой». Микрофонов в ней спец не нашел. Но в заднем бампере нашел «бипер» — радиомаячок, позволяющий отслеживать перемещения объекта.

— Серьезные ребятишки, — сказал спец. — Я такие штуки видел только в каталогах… Модель совсем свежая, а у них уже есть.

— Понятно, — произнес Обнорский мрачно. — Я очень вам признателен…

— Не за что.

— Чем я обязан? — Обнорский вытащил бумажник.

— Это лишнее, — ответил спец. — Но если эти штучки станут вам поперек горла — отдайте мне. Приму с удовольствием.

— Они уже поперек горла. Но пока пусть постоят.

Спец пожал плечами и удалился. Костенко закурил, оперся на борт машины и сказал:

— Интересно живете, господин Серегин.

— Да уж… Интересней некуда. Как букашка под микроскопом.

— Не хотите поделиться результатами расследования?

— Рад бы, Олег Маркович. Да нечем… Нет результатов.

Костенко усмехнулся:

— Странно… К вам проявляют живейший интерес. В вас даже стреляют в фуникулере. А вы говорите: нет результатов.

— И тем не менее… Впрочем, кое-что есть. Мы выяснили, что Горделадзе анонимно размещал материалы компроматного характера через Интернет. Для этого пользовался услугами Интернет-кафе «Пространство».

— Спасибо, — сказал Костенко. — Займемся… Что-нибудь еще?

— Больше ничего.

— Ладно, будем считать, что так оно и есть. А телевизор, по совету нашего специалиста, включите. Пусть «жучок» подразрядится.

— Хотите задержать человека, который придет менять батарею?

— Хотим… Не будете возражать, если в квартире посидит наш человек?

— Как вам сказать?… Мы ведь, в принципе, и сами могли бы…

— А вот этого не надо, — сказал Костенко. — Мы знаем, что вы — люди серьезные. Но самодеятельности не надо. Каждый должен своей работой заниматься.

«Спасибо, что объяснил», — подумал Андрей. А вслух сказал:

— Что ж, присылайте своего человека… Пусть посидит.

* * *

Вечером Андрей «катался в метро» с полковником Перемежко. Полковник рассказал, что отпечатки пальцев с пачки «Мальборо» принадлежат некоему Гвоздарскому Станиславу Яновичу, семьдесят пятого года рождения. В девяносто седьмом проходил по делу об убийстве. Сначала как свидетель. Позже его роль в деле переквалифицировали на соучастие. Гвоздарский скрылся, находится в розыске. Есть оперативная информация, что он погиб в Чечне… Воевал наемником на стороне чеченцев.

— Где вы взяли эту пачку? — спросил Перемежко.

— В Киеве, разумеется.

— А точнее?

— Недалеко от киевского фуникулера, Василий Василич.

— И, разумеется, в тот же день, когда фуникулер обстреляли?

— Разумеется.

— Ox, Обнорский, Обнорский… Нужны вам эти головные боли?

— Выходит, нужны… Меня еще один человек интересует.

— Кто?

— Фамилия у него интересная — Заец.

— Не Константин ли Григорьевич? — спросил Перемежко с интересом.

— Точно, — удивленно сказал Обнорский. — Из ваших?

— Нет. Константин Григорьевич Заец — подполковник КГБ в отставке. Нынче возглавляет какую-то охранную контору.

— А что за контору — можно выяснить?

— Можно… Заец, кстати, непорядочный человек, мягко говоря. («Да уж» — подумал Обнорский.) Мне в старые времена доводилось с ним пересекаться. Да и в отставку он ушел не совсем по своей воле…

— Я вас очень попрошу навести о нем справочки.

— Сделаю… Что еще?

— Пока все.

— Слава Богу. За Гвоздарского спасибо, — сказал полковник, пожал Андрею руку, встал и пошел к дверям.

* * *

Каширин позвонил Зайцу. Мобильник Зайца был выключен. Тогда Родион позвонил на домашний телефон. Подошла женщина. Услышав вопрос:

— Нельзя ли поговорить с Константином Григорьевичем? — долго молчала, потом произнесла:

— Нельзя… Нельзя с ним поговорить.

— Простите, а когда я смогу его застать?

В ответ женщина всхлипнула. Раз, другой, третий… Худо дело, решил Родион, сейчас заплачет. Но женщина не заплакала. Она справилась с собой, сказала:

— Кости нет больше… Его убили.

— Как? — спросил Родион. — Когда?

Она не ответила, положила трубку. Каширин выключил свою трубу, почесал переносицу и пробормотал: «Нормальный ход… Это кто же грохнул Зайчишку-то?»

Зайца «грохнули» его же подчиненные. Задушили брючным ремнем, вывернули карманы, сняли дорогие часы и бросили тело в джипе, в нескольких километрах от Таращи, на трассе. Разбой!

Обнорский, узнав про смерть Зайца, выругался. Сказал:

— Свои завалили. Завалили с одной-единственной целью: обрубить цепочку. Ну это мы еще посмотрим.

* * *

Обнорский провел совещание в гостиной. Питерская бригада собралась вокруг стола с микрофоном и «совещание», предварительно отрепетированное в кухне, началось.

— В общем, так, мужики, — сказал Обнорский, — надо эту тему закрывать… слишком стало горячо.

— Ты чего, Андрюха? — удивился Повзло.