Онлайн книга «Ловушка. Форс-мажор»
|
– Еще в прошлый четверг. Прикинь! – То есть за два дня до того, как официально было объявлено о краже? Да уж, «еще и напева-то, собственно, нет, а чувства уже возникли». Ты хочешь сказать, что Некрасов загодя обставлялся, готовясь к аресту Ладонина? – Типа того. И сама Полина в этом ему здорово помогла. – Это каким образом? – очнулась Ольховская. – Согласно пятничной сводке наружного наблюдения, вечером Ладонин отвез тебя прямо к центральному входу в Эрмитаж. Куда ты и проследовала, и провела в музее не менее двух часов. О чем, заметь, ты опять-таки нам ничего не сказала. Так что в очередной раз спасибо Лямке, просветил. Ну, теперь-то расскажешь, за каким чертом тебя туда носило? Не нашлось другого времени мумию посмотреть? – Ребята, вот честное слово, – принялась оправдываться Полина. – У меня даже мысли не было как-то связывать эти события… Судорожно глотнув из своего стакана на полпальца виски, ставшего для нее в последние дни стимулятором-антидепрессантом, Ольховская принялась рассказывать. Выяснилось, что недели две назад, в груде прочей ежедневной многокилограммовой корреспонденции, в офис пришло письмо-приглашение. Ладонина, как безусловного питерского VIPа, любезно зазывали на светскую вечеринку, посвященную закрытию Пятого Международного музыкального фестиваля «Большой вальс». По этому случаю давался большой гала-концерт в сводах Гербового зала Зимнего дворца. Игорь и так был не большой поклонник «филармоний», а после того, как прочитал в приглашении, что «проведение фестиваля способствует патриотическому воспитанию граждан России посредством приобщения их к вневременным духовным национальным ценностям», и вовсе скривился: «Да ну их на фиг. А то вот так вот, случайно, приобщишься, а тебя – хоп, и правда в патриоты запишут. Еще и членские взносы платить заставят. На возрождение России. Любопытно, как сейчас патриотизм котируется? Слушай, я ведь даже придумал для него единицу измерения. Знаешь, как называется? Один ходор. Звучит?» В общем, все упреки и доводы Полины, которой, напротив, очень хотелось сходить на этот концерт, не сработали. «Если хочешь – иди одна, – отмахнулся Ладонин. – А мне струнно-духовые противопоказаны. Почему? Понимаешь, у меня с детства есть странная убежденность, что я обалденно играю на скрипке. И чтобы оставаться в таком заблуждении, я с тех пор скрипку в руки не беру и даже не слушаю. Благодаря этому в душе я – круче Паганини». – …Мы тогда немного поругались, но в итоге на концерт я все-таки пошла одна. Сто лет никуда не выбиралась, а тут такая интересная программа. Да еще в таких декорациях… – Во-во, декорации что надо, – язвительно заметил Паша. – Так ведь там человек пятьсот было, если не больше! И половина из них – VIPы, богема, сплошь истеблишмент. Даже губернатор приезжала. Что здесь такого, криминального? – Криминального ничего, вот только в отчете наружки такие пикантные подробности, как ты знаешь, не фиксируются. А написано примерно следующее: в 19:45 машина объекта остановилась у входа в Эрмитаж со стороны набережной. Связь объекта, кличка которой дана… извини, но так в оригинале… «Клюшка», проследовала внутрь музея, откуда не выходила вплоть до 22:00. А в 22:00 наблюдение за связью объекта прекращено по согласованию с заказчиком. – Сволочи! – ругнулась Полина, в первую очередь обидевшись на «Клюшку». – Работа у нас такая, – вступился за себя и за своих коллег Козырев. – Теперь ты понимаешь, что формально эти несколько строчек лишний раз привязывают тебя с Ладониным к Эрмитажу. Ведь тему можно по-разному повернуть. Может, ты действительно музычку слушать ходила, а может… – Что «может»? – А может, тебя Игорь специально туда послал. Дабы средь шумного бала, случайно, ты встретилась с его эрмитажным агентом и передала нужные сведения. Желательно в танце. – Но откуда я могла знать, что все именно так повернется! – отчаянно вскинулась Ольховская. – Что невинный поход в Эрмитаж может обернуться уголовным делом! – А тебя, между прочим, никто и не винит. – Ну слава тебе господи. И на том спасибо… – Что за шум? По какому поводу столь жаркая дискуссия? – с порога поинтересовался незаметно возвратившийся Смолов. – Разрабатываете план нападения на полицейский участок? Сразу предупреждаю – без меня. Как говорил Левченко, «семи смертям не бывать, но в тюрягу я не пойду». Катя кратко пересказала ему суть очередной, только что вскрывшейся проблемы, – Респект и уважуха, талантливо работают ребята. Скажите, Полина Валерьевна, у вас часом билетик этот пригласительный не сохранился? – Сейчас посмотрю, кажется, я его не выбросила. Она принялась судорожно рыться в своей сумочке «от Falchi» и на этот процесс ушло минимум несколько минут. Наблюдая за ней, Козырев с трудом подавил в себе неприличный смешок: сейчас Полина напоминала ему молоденьких девиц, которых он часто встречал в маршрутках. Тех, которые предпочитают хранить свои мобильники в дамских сумочках. И вот когда телефон неожиданно зазвонит, начинается настоящее иллюзионистское шоу. Девица лихорадочно ныряет в сумку чуть ли не с головой, и оттуда на свет божий начинают извлекаться самые разные предметы – одноразовые платочки, зажигалки, жвачки и чупа-чупсы, ключи, записные книжки, тампоны, косметика и т.д. Короче, все, что угодно, за исключением разве что коронной фишки фокусника – белого кролика и… самого телефона, который меж тем продолжает надрываться. – Вот, нашла, – облегченно выдохнула Полина и протянула Смолову кусочек тисненого картона. – А конверт? – Конверт я выкинула. Чтобы не таскать лишний хлам. Козырев не удержался и хмыкнул: едва ли избавление от стандартных размеров конверта как-то повлияло на упорядочение хаоса в бездонных недрах «от Falchi». – Жаль. Но давайте поглядим, что есть… Странный квиток. Если это приглашение, почему в нем не предусмотрена пустая строчка для вписывания имени гостя? Неуважуха какая-то получается. Опять же, VIP-билет мог бы и посолиднее смотреться. Вы ведь, Полина Валерьевна, насколько я понимаю, на крутых местах музычку слушали? – Вовсе нет. Мне сказали, что можно занимать любое свободное кресло. – Даже так? Тогда вообще получается неуважуха в квадрате: самих Ладониных – и в общий коллектор! – Может, подделка? – предложил свою версию Козырев. – Не думаю. Голограммка все-таки имеется. Опять же на входе пропустили, ничего такого не заподозрили. – Так и подделки классные бывают. – Не знаю, не знаю… Слишком хлопотно. Проще настоящий купить. – А можно мне посмотреть? – попросила Катя. Она повертела квиток в руках и подтвердила: – Действительно, больше напоминает проходку. Особенно припиской «на два лица». Интересно, а что означают эти две буквы? – Какие буквы? Где ты там углядела буквы? – А на обороте, в левом верхнем углу. Карандаш полустерт, но, тем не менее, все равно прочитываются буквы – «О» и «Р». |