Онлайн книга «Реализация»
|
Штукин почесал затылок и встрепенулся: – А может быть, что-нибудь из вещдоков продадим? Четыре пары глаз начали осматривать кабинет Радина, но ничего ценного, кроме двух треснувших лобовых стекол от «москвичей» и бампера от старой «Волги», не обнаружили. Все тяжело вздохнули. И в этот момент в кабинет через неплотно прикрытую дверь юркнул непонятно откуда взявшийся щенок. Он вперевалочку подбежал к столу, на котором сидел Радин. Опера молча уставились на будущую собаку. – Дверь в ОУР не заперли, что ли? – предположил Радин. – Слушайте, а щенок-то породистый! – родился преступный умысел у Уринсона. – А ты что – собаковед? – съязвил Штукин, хотя и он отлично понял, куда клонит собрат. – Породистый щенок всегда имеет толстые лапы, толстый живот. Толстую шею… – подняв взор, Потемкин считывал информацию с потолка. – Это ты породистого колобка описываешь! – засомневался Штукин. – А в Китае собак едят! – ни с того ни с сего вспомнил Уринсон. – Ну, ты вообще уже того! – спохватился Штукин. – А еще в Академии госслужбы учился! – Действительно, где мы его варить-то будем? – удивился Потемкин. – Очумели совсем! – рявкнул Штукин и отечески взял щенка на руки. – Не хватало, чтобы нас застали при попытке сварить собаку в кастрюльке при помощи кипятильника! – Ну, знаешь, голод – не тетка! – обиделся Уринсон. – Так мы по стакану вмазать хотели или сожрать кого? – разозлился из-за того, что главная тема беседы ускользала, Потемкин. – Ошейник какой у него дорогой… – А что, с ошейником собака потеряться не может? – предположил Радин. – В коридоре ОУРа? – возразил Валера. – Смотри-ка, урчит, посапывает. – Между прочим, породистые щенки до сотни зеленых стоят! – сформулировал, наконец, идею Уринсон. – Какой породы? – заинтересовался Радин. – Породы! – передразнил Уринсон. – Нынче все редкие породы в моде. Породистой породы! – Мы же не против, – сказал Потемкин, внимательно взглянув на Штукина. – Этот какой породы? – Я думаю, овчарка, – предположил Уринсон. – Овчарка – это банально! – не согласился Радин. – Какие породы еще знаете? – Пудель! – ожил Штукин. – Артамон! – взорвался Радин. – Он же у тебя в руках – какой он на хрен пудель! Воцарилась пауза. – Гончие есть, – слабо надеясь, что предложение будет принято, огласил Уринсон. – Сам ты легавый! – хрюкнул Потемкин. – Ты кино про царей смотрел? Там гончие худые! А у нас – в форме тефтели! – Знаете, он у нас кто? – осенило Уринсона. – Господи, кто?! – насторожился Валера. – Только не пугай! – Я вот только не помню, как они точно называются, – начал Уринсон. – Чу-чу, там, или Чав-Чав… Их едят, как деликатес… – Ты слышишь себя-то? Чав-чав!!! – рассвирепел Штукин. – Тебя чему в твоей Академии учили?! – Действительно, как мы его продавать будем? – поддержал Штукина Потемкин. – Купите Чав-чав, пожалуйста! Несолидно! – Ну вас!… О! Есть еще порода шпиц! – вскрикнул Уринсон. – Это более-менее, – остался доволен Потемкин. – А шпиц будет чавским! – смекнул Радин. – В каком смысле? – недопонял Уринсон. – Ну, овчара немецкая… там другая порода ирландская, я слышал… а шпиц наш Чавский, – выстраивал логическую цепочку Радин. – Во! Придумал! – заорал Уринсон. – Порода эта шпицчав называется! – Точно! – А что, – красиво! Уринсон выглянул в коридор и отпрянул. Там он увидел дежурного по отделу Шулого и какого-то приличного гражданина, оба растерянно оглядывались. – Шухер! Кажись хозяин! – предупредил Уринсон. – К нам жало засунут, как пить дать! Штукин приподнял щенка и хаотично начал метаться по кабинету. Усмотрев огроменную коробку на шкафу, он привстал на цыпочки и по баскетбольному скинул в нее бедное животное. Раздалось шуршание, затем всплеск и бульканье. В коробке почему-то оказался старый аквариум с дохлыми рыбками, скисшей коричневой водой и такого же цвета мертвыми водорослями. – Куда ты его! – встрепенулся Радин и, подставив табуретку, вытащил мокрого испуганного щенка обратно. На табуретке было по-партизански вырезано перочинным ножом: «Радин, я тебя не боюсь!» и фломастером – «Всех легавых топить в сортире». Как Женя ни морщился, но все равно замочил пиджак. В кабинете пахнуло погребом. Щенок громко заскулил, наглотавшись водорослей, и задергал лапами. Потемкин с перепугу схватил валявшуюся около батареи форменную ушанку и прижал к его морде, озираясь на дверь. Они были похожи на театральных злодеев, скрывающих зерно от продотрядов. – Не утопим, так задушим! – застонал Штукин. – Поздно! Не отдавать же в таком виде! Потом будут говорить на совещании, что допились до белой горячки, собак пытали! – достаточно резонно парировал Потемкин, оторвав на секунду шапку от щенка. Щенок успел набрать прокуренного воздуха в легкие. Действительно, недавно в ГУВД пришла жалоба, что оперуполномоченные Потемкин и Уринсон надевали противогаз на задержанного Хутькова Д.Б. и пережимали шланг, что явно свидетельствовало о практике пыток в ОУРе. Справедливости ради надо заметить, что гражданин Хутьков Д.Б. забыл указать мотивировку «палачей». А задержал его Штукин, когда он висел на водосточной трубе и подсматривал в незакрашенное окошечко женского отделения бани. По району в то время шла серия развратных действий в отношении малолеток. Хутьков оказался не причем, но, тоже… нечего! Да и профилактика ему. Ручка двери повернулась. Спасло лишь то, что с первого раза она открывалась последний раз лишь пять лет назад. Радин с грохотом выдернул нижний широкий ящик своего стола, а Потемкин затолкал туда собаку, вдавив ее все той же шапкой в глубь ящика. Радин лихорадочно набросал туда шматок скомканной копировальной бумаги и прижал живое существо контрольно-наблюдательным делом под условным наименованием «Вурдалаки». Это КНД уже вторую неделю разыскивал проверяющий из штаба. «Не могло пропасть! У нас ничего не теряется. У нас плохо находится», – уверял начальник отдела. Уринсон и Штукин грохнулись на диван с отломленной спинкой, успев включить телевизор «Самсунг». «Самсунг» включился на девушке, которая очень громко призывала верить в Христа, носилась по сцене и причитала. Пульта под рукой не было, поэтому унять ее не удалось. Дверь распахнулась. В кабинет бодро шагнул Шулый. За ним – недоверчиво озираясь, добротно одетый мужчина лет сорока в импортных очках. – Тут у гражданина пытались Жигули угнать… – начал беседу Шулый. |