
Онлайн книга «Умельцы»
— Мой папа на машине работает, мебель возит. — Ну молодец, Серега… Что не спроси — все знаешь. А вот скажи-ка: дядя Саша давно у вас был? — спросил Петрухин и несколько напрягся. Нельзя было исключить, что Сережа ответит вдруг: дядя Саша тоже спит. Они с папой водки выпили и спят сейчас. — Какой дядя Саша? — спросил Сережа. — Который у нас деньги занял и в Ленинград уехал? Вот как. Деньги занял и в Ленинград уехал… прушный день, прушный. Информация сама текла в руки. — Да-да, он самый, — сказал Петрухин. — Давно был он у вас? — Давно… еще зимой. — Ну, хорошо, Сережа. Спасибо тебе, здорово мы поговорили. Я, пожалуй, завтра позвоню. Вы завтра дома будете? На дачу не уезжаете? — Нет. У нас нет дачи. Мы в двенадцать часов на митинг пойдем, а потом в гости к тете Вере. — Вот и хорошо. Я папе утром позвоню. До свидания, тезка. — До свидания, дядя Сережа. С праздником. — С праздником, — механически произнес Петрухин и выключил трубу. В Буйнакск в тот вечер звонить не стали. * * * Утром девятого мая Петрухин позвонил Владимиру Костикову. От этого звонка зависело очень много. Вполне возможно, что вологодский водитель не станет с ним разговаривать. Или начнет лгать… Или просто сам ничего толком не знает. Или знает, но боится Трубникова. Или… Этих «или» было очень много. И тогда останется последняя зацепка — Буйнакск. В десять приехал Купцов. Он очень хотел присутствовать при разговоре с Вологдой. Попили кофейку, Петрухин убрал звук в телевизоре и набрал номер Костиковых. После шестого гудка трубку снял мужчина. Видимо, Костиков-старший. — Алло. — Добрый день, с праздником вас, — сказал Петрухин. — Я могу услышать Владимира Костикова? — Я слушаю. Вас тоже с праздником. — Владимир, мы с вами не знакомы. Меня зовут Дмитрий, я звоню из Санкт-Петербурга. Ваш телефон мне дал Саша. — Саша? — спросил несколько удивленно Костиков. — Какой Саша? — Ваш знакомый. — Матвеев, что ли? — Я не знаю его фамилию. Возможно, Матвеев. Я знаю, что он какое-то время жил в Вологде, а в середине апреля звонил вам. — Ах, вот какой Саша! Что ж он сам-то не звонит, сучонок такой? Петрухин подмигнул Купцову: такое начало разговора предполагало интересное продолжение. Если Костиков зол на Сашу Матвеева, то «отмазывать» его он определенно не будет. Главное — правильно построить разговор. Показать Костикову, что они — союзники, а Матвеев-Трубников — их общий враг… Петрухин подмигнул Купцову и сказал: — Из ваших слов я так понял, что Саша и вам какую-то пакость сделал. Денег, наверно, занял? — Да уж… а вы кто? Вы зачем мне звоните? — Меня зовут Дмитрий. У меня этот Саша тоже взял денег, но отдавать не торопится. Вот я и хочу его найти, получить должок и потолковать по душам. — По душам с этой падлой? Да его порвать мало… бизнесмен хренов! — Володя, если не секрет: много он у вас занял? — Для кого-то может и немного. А для меня три тыщи — деньги. — Отлично вас понимаю. У меня он взял меньше, но все равно противно. Дело, как говорится, принципа. Я вам, Владимир, вот что скажу: если наш общий должник в Питере, то я его обязательно разыщу. У меня кой-какие возможности есть. И тогда мы с вами свои деньги вернем. Но мне нужно, чтобы вы мне немножко помогли. — Чем же я вам помогу? — спросил вологодский водитель. — Мне нужно знать про Сашу Матвеева как можно больше. Расскажите, что вы о нем знаете. — Да что же знаю? Мудила он… вот что я знаю. — Это точно. А все-таки. Он ваш — вологодский? — Какое! Он с Дагестана приехал. Город там есть такой… название хитрое какое-то… — Буйнакск? — Точно, Буйнакск. Вот он из этого Буйнакска. Мать у него там живет. — Адреса или телефона матери у вас нет? — Нет. — Понятно. А отчество Сашино не знаете? — Отчество знаю… Как у Пушкина отчество — Сергеич. — Как вы с ним познакомились? — Да халтурил он у нас. Грузчиком. Я мебель вожу. Он в феврале у нас появился, поработал с неделю да и слинял. В Питер, говорит, поеду, бизнесом займусь… бизнесом! Был бы я трезвый — хрен бы я ему денег дал. Сто раз потом пожалел, да и жена мне уже всю плешь проела. — Деньги, я вам обещаю твердо, вернутся. Лишь бы мне его найти. Скажите, Володя, мне вот что: халтурил он у вас без официального оформления? — Какое, к черту, оформление? — Понятно. Когда он у вас появился и когда уехал в Питер? — Точно не скажу, но где-то в середине февраля. А уехал он двадцать шестого. Двадцать пятого у меня бабки занял. День рождения мы его отметили, значит… тридцатничек ему стукнул двадцать пятого. Он, значит, преставился, как положено. Ну, и по пьянке-то у меня сто баксов выудил. Сказал: Вовка, ни ссы, я человек слова. Через месяц все верну, да еще с процентами… бизнесмен! Пушкин, блин, Алексан Сергеич! — Понятно. Расписку, конечно, не брали? — Какое, к черту? По пьянке же. — Я тоже по пьянке ему тыщу рублей занял, — соврал Петрухин. — А что еще вы про него знаете? Может, рассказывал что-то о себе? — Говорил, что воевал он где-то… в Чечне, что ли? Не помню я толком… Он, вообще-то, молчун. Только по пьянке и разговорился маленько. — Ясно. А зачем он вам звонил в апреле? — Звонил-то? Да вот обещал отдать все в конце апреля. Извини, говорит, Вова, что задержался с отдачей. Дела, говорит, сперва не шли. А теперь, мол, поперло. Я тебе до конца апреля все верну. Я-то обрадовался. Ритке сказал: вот, Сашка-то позвонил. Скоро и бабки вернутся… с процентами. Держи карман шире. — Понятно. А он как собирался отдать деньги: переводом или лично? — Я тогда не спросил. Обрадовался, как дурак, и не спросил. — Понятно. Со всяким может случиться. Владимир, вы запишите, пожалуйста, мой телефон, — сказал Петрухин. Костиков крикнул сыну: «Сережка, ручку неси!» — Вы запишите мой телефон и, если наш общий должник появится или позвонит, — сразу же сообщите мне. В любое время суток. Днем, ночью — не важно. Договорились? — Договорились, — ответил Костиков. Петрухин продиктовал номер трубы, сказал еще несколько фраз, закрепляющих основную мысль: немедленно сообщить о появлении Матвеева, и попрощался. * * * В тот же день Петрухин сделал еще четыре звонка. Все — в Буйнакск. Первый раз он позвонил по тому телефону, который ответственному квартиросъемщику Смирнову сообщили в ПТС. |