Онлайн книга «Тульский - Токарев. Часть №1»
|
На скамейке сидел квартирный вор по прозвищу Присяга, а к нему подошли налетчики Жора-Тура и Тельняшка, широко известные в узких кругах. Присяга, кивнув подошедшим, неторопливо, с достоинством первым протянул руку. Жора, однако, свою не подал, лишь «по-фюрерски» вскинул вверх правую ладонь. Тельняшка же, чтобы избежать рукопожатия, начал рыться в карманах брюк, якобы ища спички, а потом обернулся к проходившей мимо пожилой женщине: — Бабусь! В твоих кутулях спичек нет? Женщина, не отвечая, ускорила шаг. Присяга дернул бровями, медленно убрал так и не пожатую руку в карман, передвинулся на край скамейки. Расслабленность мгновенно ушла из его позы. Жора присел рядом с ним, уперев локти в колени и чуть косясь на руки соседа. Тельняшка опустился напротив них на корточки — по-арестантски. Какое-то время молчали. Потом Жора закурил и выдохнул вместе с дымом: — Макая химический карандаш в Баренцево море, Аврора мне отписал за рыжье. Интересуемся: сам отдашь, али сбегать куда? Присяга стал еще более напряженным, но головой покачал легко: — Жора, ты человек уважаемый, но пока это — одни слова — козыри. Тельняшка, медленно и тягуче сплюнув себе под ноги, с нехорошей улыбочкой поинтересовался: — За кого себя держишь, если маляву каторжанина под сомнение берешь? Присяга вопрос значительно более молодого по возрасту Тельняшки демонстративно проигнорировал, и скривив рот, бросил второму: — Ну, так передай повестку?.. Жора-Тура кивнул и ехидно согласился: — Это я мигом, всегда ж со мной. Присяга поднял плечи: — Через пару дней твое предложение качнем — при всех. Жора несогласно цыкнул зубом и встал: — В городе отсвечивать не хотелось бы. — Что так? — усмехнулся Присяга. — Погода душная? — Потею, — еле сдерживая себя, кивнул Жора. * * * …Наблюдавший эту сцену из окна класса Артем пробуждающимся инстинктом охотничьего щенка почувствовал, как изменилась и загустела энергетика вокруг скамейки на бульваре. Волнами пошедший в кровь адреналин окончательно погасил все звуки в классе. Да и самого класса уже как бы не было — была только скамейка на бульваре и трое сжавшихся, как пружины, блатных… …Тельняшка между тем выдвинул еще один аргумент: — Вчерась на съемной хате хипеш с шухером нарисовались… — Мои соболезнования, — ответил в пространство Присяга. — Но! …без общего мнения ничего не верну. Пару дней. Тельняшка опустил голову, снова сплюнул себе под ноги и сказал в землю: — Крыса хуже опущенного… Присяга чуть вздрогнул, но сжал зубы и встал со скамейки медленно и спокойно, не вынимая, правда, правой руки из кармана. По его ощерившемуся лицу было видно, что произнесенные слова он запомнит… …Артем Токарев, не отрывая взгляда от скамейки на бульваре, как лунатик, начал выбираться из-за парты. Удивленно оглянулась что-то писавшая на доске учительница… …Присяга процедил, почти не разжимая зубов: — Каждый волен поступать, как посчитает нужным. А язык ты зря замарал. Не бережешь себя. Совсем. На Тельняшку он по-прежнему не смотрел, тот, не поднимаясь с корточек, прошипел: — А не опасаешься… — Попробуй, если получится! В этот момент Жора-Тура вдруг улыбнулся и примиряюще махнул рукой: — Ладно, ладно… Будь по-твоему… И протянул первый Присяге руку, словно решив все-таки хоть попрощаться по-человечески. Не ожидавший такого быстрого изменения в его настроении Присяга вынул из кармана руку. Жора крепко стиснул ее: — Может, твоя правда… Быстро сориентировавшийся Тельняшка, по-прежнему не вставая с корточек, начал пальцами смахивать пыль с ботинок Присяги: — Ну, извини, все ж на нервах. Присяга брезгливо опустил взгляд на его затылок, не понимая еще, что уже попался в ловушку. Через мгновение Тельняшка резко качнулся вперед и с глухим внутренним подвывом крепко обхватил руками колени вора, одновременно кусая его за бедро. Присяга зашипел и левой рукой ухватил его за волосы, отчаянно пытаясь выдернуть правую руку из Жориной клешни. Ему не хватило доли секунды — Жора выхватил что-то из-под пиджака и, пряча удар, прильнул всем телом к недавнему собеседнику. Присяга, дернувшись, успел обнять Жору за плечи, и они вместе осели на скамейку. Еще через секунду Жора и Тельняшка, не сговариваясь, молча побежали в разные стороны. На сучившего ногами вора они ни разу даже не оглянулись… * * * Токарев с грохотом распахнул окно и, пользуясь тем, что класс располагался на первом этаже, выпрыгнул на улицу. Инстинктивно Артем выбрал из двух более щуплого Тельняшку и побежал за ним, видя только спину убегавшего. Молодой налетчик погони не видел, но, ощутив опасность лопатками, шмыгнул в подворотню. Артем, перед тем как броситься туда же, остановился и выровнял дыхание. Быстро огляделся — рядом никого не было, но он словно услышал сказанные когда-то отцом слова: «Запомни, сын, осмотрительность и осторожность — эполеты храбрости»… Артем схватил с земли большой грязный кирпич и тут же отбросил его в сторону, вытирая руки… Во двор Токарев зашел медленной походкой праздно гуляющего. Двор был пуст. Озираясь, Артем заметил в окне первого этажа пожилую женщину, напряженно смотревшую на него. Знаком быстро показал ей, мол, звоните, звоните скорее. Женщина кокетливо кивнула и поспешила вглубь комнаты к телефону. Старушку звали Кристиной Сельмовной Лиймата, она была дочерью финна и армянина, доживая свой век, она постоянно от скуки звонила дежурному отделения милиции — там ее все знали, как местную достопримечательность и особо бдительную гражданку. Дозвонилась она на удивление быстро и, понизив голос, поинтересовалась в трубку: — Товарищ Вуоксов? На другом конце провода дежурный устало вздохнул и ответил: — Нет, Кристина Сельмовна, это товарищ Боксов. А Вуокса — это река, которую мой папа отобрал в тридцать девятом у вашего папы! — Сейчас вам не тридцатые! Поприжали гэпэушников-то! — заверещала в трубку гражданка Лиймата. Дежурный вздохнул еще более обреченно: — Кристина Сельмовна, нам сюда иногда и другие граждане звонят. Давайте побыстрее. Что опять у вас стряслось? Старушка от возмущения аж притопнула ножкой в войлочном тапке: — А вы меня не понукайте! Я блокадница, ветеран! У нас, слава Богу, Советская Власть! На том конце раздалось хрюканье, одновременна напоминавшее и смех и плач, но дежурный быстро взял себя в руки: — Я сейчас интернационал спою! Что слу-чи-лось?! |