Книга Коль с Фаустом тебе не повезло [= Если с Фаустом вам не повезло ], страница 41 – Роджер Желязны

– Даже самому искусному магу нужно кое-какое оборудование помимо своего мастерства, – ответил Фауст. – Мне не хватило одного-единственного компонента, чтобы составить волшебную смесь! Если бы у меня был кусочек… Впрочем, та икона, которую вы держите в руках, вполне подойдет!

Энрико Дандоло гневно нахмурил брови:

– Вы собираетесь проделывать свои фокусы с чудотворной иконой Св. Василия?

– Я собираюсь заклинать духов с ее помощью. Для чего же еще предназначены чудотворные иконы?

– Единственное предназначение чудотворной иконы Св. Василия – хранить город Константинополь, – сухо ответил Дандоло.

– О да, конечно, – саркастически заметил Фауст. – Только ее святое покровительство этому городу отнюдь не играет вам на руку, не правда ли?

– Это уже не ваше дело, – отрезал Дандоло.

– Возможно, в этом вы правы, – сказал Фауст. – Все равно, выпустите нас отсюда. Мы никому не причинили зла, и мы не принадлежим к числу ваших врагов.

– Кажется, совсем недавно вы заявляли, что в совершенстве владеете искусством магии, и даже предлагали мне свои услуги, – сухо произнес Дандоло. – Посмотрим, кем вы окажетесь на самом деле. Я еще вернусь.

С этими словами он резко повернулся кругом и ушел, сопровождаемый двумя солдатами. Дверь со стуком захлопнулась, и пленники услышали, как ключ, скрипя, поворачивается в замке.

– С этими тупоумными упрямыми венецианцами просто невозможно разговаривать! – пробормотал Фауст.

– О, Господи, что же нам теперь делать? – жалобно простонала Маргарита.

Она была готова расплакаться от страха и чувства безысходности. Фауст чувствовал себя не лучше, хотя совсем по иной причине: он был вне себя от злости на такой глупый поворот судьбы, на свое унижение, на весь мир, столь плохо продуманный Творцом. Благодаря всему этому искуснейший маг должен сидеть в сырой темной подземной камере, и каждый солдат, вчерашний смерд, волен насмехаться над ним. Оскорбленная гордость оказалась сильнее страха смерти. Скрипя зубами, ученый доктор метался взад и вперед по камере. В уме его возникали десятки планов побега, но – увы! – пока среди них не было ни одного реального. Какую непростительную оплошность он совершил, отправившись в погоню за Мефистофелем без полного набора магических принадлежностей! Фауст вспомнил, как он путешествовал по Европе. Его объемистая сумка с порошками, жидкостями и мазями всегда была при нем. Неужели университетская должность профессора и размеренная спокойная жизнь так сильно притупили его живой и острый ум, сделав из него самодовольного глупца, каких полным-полно во всех европейских городах?.. Ученый доктор оборвал себя, решив, что сейчас не время предаваться воспоминаниям.

Он опять наклонился над своей пентаграммой – без особой надежды на успех, просто для того, чтобы чем-нибудь заняться.

Каково же было его удивление, когда он увидел, что линии пентаграммы светятся в темноте! Свет разгорался постепенно, как и в прошлый раз; но вот розовое зарево изменило свой цвет, став сначала багрово-красным, затем оранжевым – верный признак того, что скоро здесь появится дух из Преисподней.

Когда, наконец, из самого центра пентаграммы взметнулись языки пламени и огненный смерч закружился, превращаясь в призрачную фигуру, с каждой секундой обретающую все более отчетливые формы, Фауст воздел руки и торжественно воззвал:

– О, дух! Я вызвал тебя из мрачных подземных глубин…

– Нет, это не вы меня вызвали, – произнес таинственный пришелец, принявший наконец образ низенького рыжего демона с лисьей физиономией, чью голову венчали короткие козлиные рожки. Плотно облегающий костюм из тюленьей кожи обрисовывал его складную фигуру.

– Как это – не я?.. – спросил озадаченный Фауст.

– Я явился сюда по своей собственной воле. Меня зовут Аззи. Я демон.

– Рад вас видеть, – отвесил легкий поклон Фауст. – Я Иоганн Фауст. А это моя подруга Маргарита.

– Я знаю, кто вы, – сказал Аззи, – и даже более того. Мне известны все ваши приключения, и, разумеется, я не упускал из виду Мефистофеля и того молодого парня, который выдает себя за Фауста.

– Тогда вы не можете не знать, что он – лжец и самозванец! – воскликнул ученый доктор. – Настоящий Фауст – это я!

– Конечно. Фауст – это вы.

– И что же?

– Я предпринял некоторые шаги, чтобы оценить сложившуюся ситуацию. И вот, как видите, явился, чтобы сделать вам одно предложение…

Из груди Фауста вырвался восторженный вопль:

– О-о! Наконец-то!.. Признание! Возмездие!.. Вечное наслаждение!.. Клянусь пиром двенадцати богов…

– Не торопитесь, – остудил его Аззи. – Не все сразу. Вы еще не выслушали мою речь до конца.

– Ну, так говорите же скорее!

– О, нет, только не здесь. Подземная тюрьма франков – неподходящее место для подобных переговоров.

– И что же теперь делать?

– Есть у меня на примете одна горная вершина, – сказал Аззи. – Это высочайший пик Кавказа. Она находится совсем рядом с той горой, на которой легендарный Ной высадился из своего ковчега, когда схлынули воды Всемирного Потопа. Там я смогу изложить вам свое предложение, не нарушая общепринятых традиций, со всеми необходимыми формальностями.

– Тогда – скорее к этой горной вершине!

– Эй! А как же я?.. – забеспокоилась Маргарита.

– А как же она? – спросил Фауст.

– Она не может отправиться с нами, – покачал головой Аззи. – Мы должны переговорить с глазу на глаз. Мое предложение касается только вас одного, а не какой-то уличной девки…

– Нахал! – истерически взвизгнула Маргарита. – Я путешествую вместе с ним! Я даже помогала ему в колдовстве! Он сам взял меня с собой! Это из-за него я попала в эту тюрьму! Иоганн, неужели ты бросишь меня? – голос ее зазвенел, на глазах показались слезы. – Неужели ты оставишь меня здесь одну?

Фауст отвернулся от нее и тихо сказал Аззи:

– Она мелет чепуху. Не обращайте на нее внимания. Я готов следовать за вами. Только…

– Даю вам слово чести, – успокоил его Аззи, – что с ней не случится ничего дурного.

– Вы уверены в этом?