Онлайн книга «Мертвецы»
|
– А почему мы прячемся от Мантонов? – Поч… ты че, ниче не помнишь? Они тебя мудохали на кладбище. Джесс и Мэнди, едрена кочерыжка. Я тебя спас. Мэнди ударила тебя по башке надгробием, хотела в гроб вогнать. Сечешь, да, хе-хе? Надгробием! – Мэнди? – Ну да. – Зачем? То есть с чего бы Мэнди… – Так ты пытался уёбать Джесса. Я уже лет сто не видел, чтобы ты так грубо дрался, Блэйк. Двинул ему ботинком по яйцам, бля буду. – Но Мэнди… – Ага. А че? Она ж из Мантонов. – Да, но… – Но что? Мантоны за Мантонов горой. К тому ж они ее все ебут. Братья, да. Типа, дело семейное, все такое. Я снова потер затылок. Ощущение было такое, будто трешь сырой дерн. Но по крайней мере туман в голове начал немного проясняться. – Брешешь. – Да не, Блэйк. – А? – А че ты ваще на кладбище-то делал? – А ты че там делал? – За тобой присматривал, вдруг ты опять в какое-нить дерьмо вляпаешься. И тебе повезло, что я там оказался. Че ты творишь-то? – Я… – Мысли у меня в голове кипели, будто в оба уха залили горячего свиного жира. Легавый. Бармен Нейтан. Фентон и его хреновина. «Хопперз». Мое имя над дверью. – Что ты с ней сделал? – С кем? – С Мэнди. – Не ссы. Никто ниче не видел. На сигарету. – Спасибо. Так че ты с ней сделал, уебок? – Эй, притормози. Я еще раз спас твою задницу. Я тут опять из-за тебя подставляюсь, и че я получаю взамен? Одни грубости и сплошную ругань. Это по-честному? – Он скрестил руки на груди и выпятил нижнюю губу. Мы чуток посидели молча. Я покурил и выкинул бычок в окно. – Фин? – Ну? – Спасибо, что помогаешь. – Да забей. Для этого и нужны друзья. – Ага. Фин? – Че? – Что ты с ней сделал? – Да что за бля на хуй? Ну, стукнул чутка. Все. – Стукнул? Куда? Насколько сильно? – Бля, мне-то откуда знать. Дал ей по уху или еще куда. Какая, хуй, разница? Девахи быстро вырубаются. Она тя чуть не замочила. – Ты ее чего, покалечил? – Не знаю. Она упала. – Кровь была? – Слегка. – Она дышала? – Какого хуя, Блэйк? – Дышала? – Ну да. Не знаю. Не, я ее не грохнул, верняк. – У нее что-нибудь с собой было? Че-то типа сумки или еще чего? – Какое еще чего? – Ну, знаешь… Какая-нибудь хреновина. Было у нее что-нить? – Ну… – Он вперился куда-то в пространство, видимо, вовсю шевелил мозгами. Вообще большинству людей не очень сложно вспомнить, что они делали час назад. Но это ж был Финни. – Ебаный в рот, – сказал он. – Что? – Я напрягся. Сейчас только Финни мог сказать, где эта хреновина. – Что там? – Вон, – он кивнул на дорогу впереди, – это ж место, которое мы вынесли как-то давным-давно. Да? Я вздохнул. – Да, вроде оно. – Ебаный в рот. Во, помнишь старого пердуна, которого мы тогда грабанули? Я его тут видел вчера. Сидел на скамейке в парке Флокфорд, с двумя или тремя другими психами и сиделкой. Приколись. – Охренеть. Значит, он съехал, так, что ли? Это ж ты его тогда головой о батарею приложил. – Знаю. Клево, да? Я так, типа, возгордился, когда увидел, какой он теперь, пялится в никуда, слюна изо рта капает. Прям круто возгордился. – Он покачал головой и снова закурил. – Ну? – Че? – Было у Мэнди что-нибудь? – А, ну да. Коробка. Она ее бросила в траву, когда начала колотить тебя надгробием. Мы еще помолчали. Я сидел на своем месте, глядя на мастерскую с забитыми окнами, расписанную граффити. Я думал о том чуваке и том, что еще за минуту он был на коне, владелец собственности, крутой механик, оттягивающийся с местной шлюхой. А тут входим мы, все из себя красивые, и все переворачивается с ног на голову. Мы вырубаем все лампочки у него в голове, просто чтобы надыбать мелочи на игровые автоматы и пивка попить. Мы их вырубили качественно, навсегда, и это нормально. Нам казалось нормальным пиздить народ, раз уж это весело и можно поиметь сколько-то бабок. И на них было насрать, сами напрашивались. Должны были соображать, что мы идем, так, нет? Мы-то были тогда мелочью пузатой. – Скажи еще раз, – попросил я, прикуривая последнюю сигарету. – Давай. Повесели меня. Скажи еще раз, что ты сделал с коробкой? – Ну же, не будь таким, Блэйк. Я ж тебе уже сказал, как все было. Я ниче не мог сделать. – Скажи еще раз, бля. – Ладно. Я ее пнул. Услышал, что идет какой-то мудила. Ну, чувствую, сейчас спалимся. Я тебя схватил под руки и поволок к машине. Вижу, коробка эта на траве, там, где эта сука пряталась, наверное, и пнул. Не мог я ее взять. У меня руки были заняты. – И куда она полетела, когда ты ее пнул? – Ну… – Давай говори. Хочется поржать. – Мне и правда хотелось. – Ну, короче, там была эта собака. Старый пархатый пес с одним ухом. Он, короче, взял коробку в зубы… Ты бы видел, Блэйки. Никогда б не поверил, что собака может взять коробку в зубы. Она ж все-таки тяжелая. Эта коробка. У меня большой палец на ноге до сих пор болит как сволочь. – А собака… – Ну, убежала. – С коробкой? – Да. – Блэйк. Это глупо. Я осветил фонариком аллею. Кошка. Ебаная, кошка, растудыть ее в качель. – Езжай. Финни снова тронулся. Он ехал с выключенными фарами на скорости под двадцать миль в час, съезжая на обочину при виде любой другой машины. – Я тебе говорю, это глупо. Я покачал головой, закусил губу и посчитал до десяти. «Аллегро» Финни, стоящая посреди Норберт Грин, – не лучшее место для ссоры. Но ссора все равно будет, как ни крути. – Глупо?! – заорал я. – Глупо! Да че ты ваще знаешь о том, что глупо, а что умно? Да ты умное не опознаешь, даже если оно у тебя отсосет и даст десятку. – Успокойся, Блэйк, ладно? Скажи, что тебе во мне вообще нравится. Я знаю, что такое глупо. И это – глупо. Я сидел в темноте, и меня трясло от ярости. |