Книга Будни рэкетиров, страница 109 – Ярослав Зуев

– А как вы это сделаете? – спросил Вась-Вась, введенный в заблуждение крохотным лучиком надежды, спроецированным безнадежно кривыми зеркалами.

– За бабки, – пояснил Близнец. – ЗА БАБ-КИ. За бабки можно все, если знать, в какой оркестр засылать.

– Подумаем, – подтвердил Следователь, – или твоего друга Бандуру крайним сделаем, или еще как. Не твоя забота. Ты у нас – по финансовой части.

Они втроем вышли из Управления, Следователь с Близнецом по бокам, Вась-Вась между ними. Грязно серая 31-я «Волга» с неразговорчивым водителем поджидала прямо под широкими лестничными ступеньками.

– На Сырец! – распорядился Следователь и машина тронулась в путь. Через полчаса они были на Сырце. Бонасюк и Близнец вошли в сауну (благо, ключи от заведения оказались в кармане). Оставшийся в «Волге» Следователь закурил, принявшись барабанить пальцами по подлокотнику заднего сидения. Ждать довелось недолго. Бонасюк и Близнец поднялись на второй этаж. Василий Васильевич отомкнул пошарпанный бэушный сейф, приобретенный по объявлению в газете «Авизо». Глядя через его плечо, Близнец рассмотрел какие-то бумаги. Сейф казался полупустым.

«Эх, жаль, бабок нет, – посетовал на неудачу Близнец. – Хотя бы пара сотен завалялась бы, б-дь, на вечер. В кабаке повисеть».

Они быстро спустились обратно.

– Все захватил, Васек? – спросил Следователь, когда Бонасюк, слегка запыхавшись, плюхнулся рядом с ним на сиденье.

– Ага, поистине. Устав, Учредительный договор, справку из банка…

– А печать?

Бонасюк протянул Следователю новомодный «тродат» с заточенной внутри печатью.

– Вот и хорошо, – похвалил Следователь. – Оставь пока у себя. А теперь едем на Михайловскую.

– Куда? – пискнул экс-доцент.

– Туда, где ты бумаги оформишь. И будешь, бля, в безопасности.

Ах, это сладкое слово «безопасность». Так в нее и тянет.

* * *

На оперативной квартире УБЭЗ троицу встретила Мила Кларчук. Мила показалась Васе красивой какой-то мертвой, холодной красотой, придававшей ей сходство с изваянием из гробницы фараона.

– Садитесь, пожалуйста, – Мила указала рукой на кресло. Василий Васильевич присел. Она устроилась рядышком, принявшись выкладывать на стол и сразу сортировать бумаги. Затем Мила Сергеевна перебралась за компьютер и, ловко орудуя клавишами, вывела на печать документы, необходимые для получения кредита. Все было подготовлено загодя. И экономическое обоснование, и заявление от имени Бонасюка, и кредитный договор установленной формы, и еще три или четыре листа формата А4.

Следователь наблюдал за ней свысока, Близнец с интересом, а Василий Васильевич с отчаянием.

«Ох, поистине, как я мог к ним за помощью побежать?… Как же мне вырваться?»

Мила Сергеевна обернулась к Близнецу:

– Дима? Кофеек нам организуйте, будьте добры.

Близнец закусил губу, но спорить с госпожой Кларчук не посмел. Он молча вышел на кухню, прихлопнув за собой дверь. Следователь оказался более понятливым. Он сообразил, что Мила хочет остаться наедине с Вась-Васем, и удалился вслед за приятелем.

* * *

– Как Катя? – поинтересовался Близнец, когда Следователь появился на кухне. – Завез в роддом?

– Завез, – сухо сказал Следователь. – Вчера, в обед.

– Как она?

– Да никак. – Следователь открутил кран, набрав с полстакана воды. – Эти медики, б-дь, сразу в ладонь смотрят. Как цыгане, честное слово. Позолоти, бля, руку! Без бабла фиг кого бульдозером с места сдвинешь. Вообще опупели, на фиг! – Следователь сделал хороший глоток, скривился, и выплюнул воду в раковину, – ржавая, бля.

– Даром лечиться, лечиться даром, – глубокомысленно изрек Близнец.

– Ну ты профессор! Открыл Америку через форточку. Вот спасибо, б-дь. А то я не знал, что по чем.

– Не заводись.

– Не заводись, бля! – передразнил Следователь. – Тебе хорошо болтать! Короче, шняга такая. Или ты сразу бабло засылаешь, и тогда они все путем делают, или потом, б-дь, втрое больше на лекарства тратишь. Как тебе подход?

– Без дураков, – сказал Близнец.

* * *

– Василий Васильевич, – доверительно начала Мила, закончив с документами, – мне сказали, будто вы попали в затруднительное положение. Я думаю, мы сможем это исправить, если вы проявите благоразумие.

Вася молча кивнул.

– Заметьте, вас никто не неволит. Сергей Михайлович попросил меня помочь. Что я, собственно, и намереваюсь сделать. Но безо всякого принуждения.

Бонасюк снова кивнул.

– Ваше положение нелегкое. Но, небезнадежное. Уверяю вас.

– Можно, я прочитаю? – плачущим голосом попросил Бонасюк.

– Да, пожалуйста, – великодушно разрешила Мила.

«Читай, голубчик. Никуда ты, все равно не денешься».

Вася рассеянно просмотрел бумаги:

– Это по поводу того кредита, что я беру? – спросил он наконец.

Мила сделала утвердительный знак.

– А мне его дадут?

– Дадут, – заверила Мила Сергеевна.

– Восемьсот пятьдесят миллионов карбованцев?

– Восемьсот пятьдесят, – подтвердила госпожа Кларчук.

– Под закупку, поистине, партии видеотехники «Сони»?

Скупой кивок в ответ.

– А где я ее возьму? Видеотехнику эту?

Мила поджала губки:

– Василий Васильевич?! Вы хотите остаться на свободе?

Вася понурил голову. И, похоже, уменьшился в геометрических размерах.

– А что, поистине, за «Тинко» такая? И директор этот? Полянский? Кто он? У него видеотехника есть?

– Есть, – заверила Мила. – Но вас это никоим образом не касается. Это не ваши проблемы, Вася. Это уже мои коврижки.

* * *

Буквально за пять минут до их приезда Миле Сергеевне позвонил Украинский.

– Что-то новенькое по Витрякову? – с надеждой спросила она.

– По Витрякову пока по нулям, – со злобой сказал полковник. Вопреки разосланным повсюду ориентировкам и тысячам милиционеров, от которых в столице не продохнуть, Витряков, Филимонов и компания гуляли на свободе, как ни в чем не бывало. Складывалось такое впечатление, что бандиты и менты просто отталкивают друг друга, как одноименные магнитные полюса, вследствие чего физически не способны соприкоснуться. Бессилие подчиненных бесило Сергея Михайловича. И безопасность Милы в данном вопросе играла далеко не главную роль. На карте оказалась не только репутация, но и погоны со служебным кабинетом. Согласно полученной Украинским по своим каналам информации контрразведка вела самостоятельное негласное расследование. Люди Украинского очутились под подозрением. В конце концов, именно им было поручено встретиться с Витряковым на окраине города. Свет на тайну гибели эСБэУшников мог пролить сам Леня, а о нем не было ни слуху, ни духу. Вследствие всего вышеизложенного одно упоминание имен Витрякова и Филимонова заставляло Сергея Михайловича сжимать кулаки. «Или я размотаю этот чертов клубок, или это сделает кто-то другой, а потом повесит меня на веревке». В дополнение ко всем прочим неприятностям с Сергея Михайловича буквально не слезал Поришайло. Артем Павлович метал громы и молнии, требуя информацию по бандитам, как выяснилось, не даром крутившимся у банка. «Ничего себе шпана, Сергей! А СБУ тогда, спрашивается, откуда?!». «Выясняем», – оправдывался Украинский. «Выясняем?! – задыхался Артем Павлович. – У него, б-дь, дом горит, а он, видите ли, г-м, выясняет, где ведра, чтобы воды, г-м, зачерпнуть?! Три дня тебе сроку! Три! Что бы мне всю, б-дь, подноготную на этого педераста Бонифацкого накопал. Кто, где, когда и с кем?! Или пеняй, Сергей, на себя!». «Плохие мои дела», вздыхал Украинский, и был весьма недалек от истины.