Онлайн книга «Ла Брава»
Он отдал ей открытую банку, взял другую из ее рук, открыл ее для себя. — Да, я так думаю. А что же ты больше не рисуешь гостиницы? — Гостиницы я люблю, но они не живые. Я решила, что люди меня интересуют больше. Твое влияние, Ла Брава. Я посмотрела твои работы, и мне захотелось увидеть то, что видишь ты. — Ты это видишь. Ты многое видишь. — Не знаю. Я вижу что-то на твоей фотографии, потому что ты это поймал — вот оно, в рамочке. Но я не уверена, что замечала это раньше. Не уверена, что у меня есть «глаз». — Про миссис Хеффель ты все поняла. — Я целую неделю изучала ее. — У тебя есть «глаз». Весь секрет в том, чтобы не пытаться поймать все сразу, сосредоточиваться на каждой детали по очереди. — Может быть, это у меня получается, — сказала она. — Надо это выяснить. — Отхлебнув пива, она поинтересовалась:— Чем же вы тут занимались, пока я торчала в Нью-Йорке с милыми родственничками? — Да ничем особенным. Пытался припомнить один фильм, который я давно уже смотрел. — Можешь не объяснять: в главной роли Джин Шоу. Ты все так же неровно к ней дышишь? Она чересчур стара для тебя. — Это действительно фильм с Джин Шоу. Ты тоже его видела, ты упомянула о нем в тот вечер, когда мы смотрели «Поехали!». — И как он называется? — «Некролог». — Это где ее муж знает, что скоро умрет от неизлечимой болезни, и кончает с собой, подстроив все так, будто это она виновата, в отместку за то, что она со своим дружком выманила у него кучу денег? — Да, этот. — Я смотрела его не весь. — Но что тебе запомнилось? — Кажется, я смотрела вторую часть. — Она попала в тюрьму? — Да, был суд, ее сочли виновной— но не в настоящем ее преступлении, а в убийстве мужа, которого она не совершала. Черный юмор. — Кто там главный герой? — Не знаю. У него такое чеканное лицо и желваки на скулах все время дергаются, губы влажные. Другая девушка— положительный персонаж — дочь мужа Джин Шоу от первого брака. Она сразу сообразила, что это Джин присылает ему его собственные некрологи, вырезанные из каких-то захолустных газет, но никто ей не поверил, даже коп. — Виктор Мейчер. — Точно, это он. Я вспомнила. — Супруг боится смерти… — До смерти. Как только заходит разговор о кончине, его выворачивает наизнанку. Но ближе к концу фильма, когда он узнает, что неизлечимо болен и скоро умрет, он смиряется с этим. Его дочка прочла ему лекцию насчет того, что смерть — тоже часть жизни, и он проглотил все это. Тупая картина. — Они посылали ему вырезки с некрологами, чтобы запугать его, а потом потребовать деньги? — Да, сперва некрологи, потом угрозы: заплати или умрешь. Джин, его супруга, не просто замешана в этом— это с самого начала была ее идея. — Деньги отвозит она? — Да, но там какой-то подвох… Погоди, я вспомню. Им позвонили и велели отвезти деньги в мотель, назвали даже номер комнаты. Она приезжает туда, ей снова звонят, велят ехать куда-то еще, но она успевает подменить чемодан с деньгами на другой, набитый газетной бумагой — он уже лежал в номере мотеля. Понимаешь? — Да, продолжай. — Она везет чемодан дальше, выскакивает какой-то парень, которого нанял ее дружок, такой чудик лупоглазый… — Элиас Кук. — Удирает с чемоданом, полным денег, как он думает, потом открывает его, видит газеты, сходит с ума и прыгает из окна своей комнаты. — Он не знал, что жена — соучастница? — Он понятия ни о чем не имел, был вроде статиста. — Что дальше? Любовник… — Любовник приезжает в мотель и забирает первый чемоданчик. Отправляется в горы, в какую-то хижину, открывает чемодан… Зрители думают, она и его надула, но нет, деньги на месте. — Это Генри Сильва. — Ага, тот самый, который играл в фильме «Полная шляпа дождя». Недавно его смотрела. — И что дальше? Когда Джин приезжает в хижину? — Выходит из машины со своим чемоданом, пустым. — И что же? «На запад по Лантана, возле местного аэропорта поворачиваешь направо и едешь напрямик, — так объяснил ей дорогу Ричард, — на развилке свернешь влево к Тауншипу, дорога грязная, но придется ехать по ней, пока не увидишь заросли пиний и одинокий домик — симпатичный такой, если б его еще побелить». Телефона там не было, зато имелся баллон с газом, туалет в доме, печь, холодильник, и всего сотня в месяц. Всякий подумает: заброшенное место, разрушается себе потихоньку, никто даже носа туда не сунет. Идеальное убежище, считал Ричард. Вот он, бедняжка, выглядывает из-за двери. Джин припарковалась в тенечке под деревом, оставила ключ в замке зажигания, вышла и открыла багажник. В сторону дома она не смотрела, зная, что Ричард наблюдает за тем, как она открывает багажник и достает чемодан из светлой кожи. Невдалеке над маленьким аэродромом кружил самолетик, назойливое гудение, то затихает, то нарастает вновь. В воздухе разливается припахивающая пылью летняя жара, местность — запущенная провинция, ничего общего с охотничьими хижинами Большого Медведя. Ее знобило, она накинула легкую куртку, надела черный берет. Реплика была наготове: — Ричард, я не утерпела! Но когда Ричард появился в дверном проеме, Джин с ходу поменяла мизансцену: — Что с тобой?! — Руку сломал, на хрен! — Я вижу. Как это произошло? Он покосился на дорогу, в сторону аэропорта: — Ты уверена, что за тобой никто не следил? — Уверена. — Я думал, ты явишься не раньше чем через неделю. — Я не утерпела, Ричард. — Возвращаемся к первоначальному сценарию. И все же ей вновь пришлось от него отклониться. — Что у тебя с рукой? — Она прошла мимо него в дом— сумрачно, ставни закрыты, угнетающая обстановка, затхлый запах. — Хочешь знать? Это твой чертов дружок фотограф, тот самый, который тогда вмазал мне в Делрее, когда тебя увезли в психушку. Они отошли от сценария и не смогут так сразу к нему вернуться. Она села, во все глаза уставилась на Ричарда и выслушала от начала до конца его версию того, что случилось в парке: фотограф якобы ударил его сзади, он сломал ему руку прежде, чем он успел хотя бы разглядеть нападавшего, бил его по ногам, по голове, точно рехнулся. Джин пробормотала: — Он вызвал тебя в парк… — Заманил меня! — Он задавал вопросы? |