Онлайн книга «Прикосновение смерти»
— Ну и что там у Ювеналия со стигматами? — обратился он к Линн. Во время возникшей паузы она взяла себя в руки и успокоилась. — Отвечайте, я не собираюсь задевать ваши чувства. — Я видела, как у него кровоточили раны. По меньшей мере двести человек видели это. — Меня интересует другое, — сказал Говард. — Я признаю тот факт, что у него время от времени происходит это действие. — Это не действие. — Хорошо, явление. У него временами появляются стигматы… Вы живете вместе? — Нет, вместе мы не живем. — Но вы оба отсутствовали целую неделю. Вы спали в одной комнате? — Какое вам дело до нашей личной жизни? — Милая, я пригласил вас на мое шоу, и вы согласились прийти. Стало быть, я имею полное право задавать вам любые вопросы. — Я не собираюсь отвечать на этот вопрос. — Вот те раз! — развел руками Говард. — Телезрители считают, что вы намерены оказать ему поддержку, а вы… — Он выдержал паузу, а затем вкрадчиво произнес: — Линн, вы влюблены в этого парня? Она помедлила с ответом, подозревая его в подвохе. — Да, влюблена, — кивнула она. — Не вижу в этом ничего плохого. А он вас любит? — Мы любим друг друга, — ответила Линн после непродолжительной паузы. — Так ведь это замечательно! — улыбнулся Говард. — Вы молоды, вы влюблены. Что плохого в том, что вы спите вместе? — Он выдержал паузу. — Но если вы стыдитесь это признать, стало быть, чувствуете, что в этом есть что-то… неприличное. — Говард нахмурился. — Если вы оба любите друг друга, почему вы испытываете чувство вины оттого, что спите вместе? — Я не испытываю никакого чувства вины. Я вообще ни слова не сказала о наших взаимоотношениях. Этот сукин сын хуже, чем она думала! — Если у вас с ним роман, то это ваше дело. Я в этом деле вам не судья. Но… — он обвел взглядом присутствующих в студии, — но если вы пришли на мое шоу, тогда, милая моя, это и меня касается тоже, и я могу беседовать с вами обо всем, о чем пожелаю… Ювеналий слушал, что говорит Говард, и в то же время старался уловить, что шептал ему Август сквозь стиснутые зубы, мучительно, с большим трудом. — Она сломает тебя и разрушит все то, ради чего мы живем. Избавься от нее. Откажись от нее. Скажи ему, чтобы он принес сюда микрофон. Я скажу ему то, что сказал тебе. Я не обвиняю тебя за то, что ты натворил. Это не твоя вина. Это ее… — Обессиленный Август закрыл глаза. Из груди вырывались хрипы. Линн в это время говорила Говарду Харту о том, что он не беседует с людьми, а ведет себя как глухарь на токовище. Доказывает то, что и так ясно. Между прочим, ему не мешало бы зарубить себе на носу, что знающий не доказывает, а доказывающий не знает… Ювеналий бросил взгляд на монитор, стоявший возле кровати. Говард, как всегда, скалился, обнажив свою вставную челюсть. А несчастный Август хрипло дышал… — Август, ты слышишь меня? — Ювеналий склонился к нему. Тот открыл глаза. — Послушай, я сожалею о том, что случилось, — сказал Ювеналий. — Но в голове у тебя полно всякого хлама. Он направился к псевдобиблиотеке. В это время Говард готовился читать вслух сообщения, полученные от телезрителей. Линн наблюдала за ним. — А он прав, — сказал Ювеналий. — Ты могла бы не появляться здесь, тебя никто за руку не тянул… И незачем сердиться! Линн промолчала. Ювеналий взглянул на Августа, затем на Линн. — Что говорят великие? Если ты сердишься, значит, ты не прав. — Я не сержусь, я возмущаюсь… — Он представил все так, будто мы что-то скрываем. — Хочешь, чтобы я рассказала ему все, обрисовала, так сказать, клинический случай? — Думаю, ты должна использовать свои слова, а не его. — Тогда в эфире будут звучать «бипы» и покашливания? — Разве это столь важно? — А разве нет? Что люди подумают о тебе? Неужели ты не видишь, насколько велика разница между тем, кто ты есть на самом деле, и тем, кем он тебя выставляет? — Именно это я и имею в виду! Давай останемся самими собой. Кто-то из великих сказал: лучше быть тем, кто ты есть, чем казаться. — И выйдем отсюда парочкой придурков. — Это уж как получится! — улыбнулся Ювеналий. — Между прочим, в свете духовного бессмертия наветы — мелкое, ничтожное обстоятельство. А человек, кстати, только тогда личность, когда он выше обстоятельств! — Господи, как я тебя люблю! — воскликнула Линн. — Ты можешь кое-что сделать для меня? — Конечно! Что надо сделать? — Пойди и напиши что-либо на гипсе Августа. — Всего-то? Совсем просто, если оставаться самой собой… Просто — быть может, но не так-то легко, когда к тебе обращается Говард Харт. — «Каким образом… — читал он вслух записку, — вам удается совмещать благословение небес с примитивным сексом?» — Говард положил записку на стол. — Итак, во-первых, позвольте напомнить вам о том, что все, о чем говорится на этой передаче, не обязательно выражает мое личное мнение или позицию телеканала. Однако в данном случае я задам тот же самый вопрос. Линн, каким образом вам удается примирять два совершенно несовместимых понятия, как религия и секс? — Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Линн. — Думаю, и вы тоже. — Однако мои телезрители, похоже, понимают. Я ссылаюсь на множество принятых звонков… Вы с Ювеналием противоречите друг другу. Он говорит одно, вы — другое. — А что именно я должна говорить? — Позвольте зачитать еще одну записку: «Мистер Харт… вы приближаетесь к опасной черте, граничащей со святотатством, когда представляете нам Божьего человека, который открыто признает свою связь с незамужней женщиной». — Говард взглянул на Линн. — А что это такое — связь с незамужней женщиной? — Занятие сексом… Как заявил телезритель, со святым, или Божьим, человеком. — Да, мы занимались этим немного, и ничего — живы-здоровы… Говард Харт замахал на нее рукой с запиской. — Звонила одна женщина и сообщила, что разрешила своей одиннадцатилетней дочери не ложиться спать и посмотреть наше шоу, но затем была вынуждена изменить свое решение, как только вы приступили к рассказу о ваших амурных делах. — Взяла бы да и переключилась на программу Роберта Хатчинса «Великие книги», — улыбнулась Линн. — Еще одна записка, — сказал Говард. — «О чем он думает? Что у него на уме? Носить на себе следы Христова распятия и в то же время предаваться телесной похоти. В Библии сказано, что придет Антихрист в обличье Христа. Может быть, этот человек — полная противоположность тому, кем, по его словам, он является?» |