Онлайн книга «Тихое вторжение»
|
– Когда найду, тогда и буду думать. Теперь о деле… Он одним махом опрокинул в себя еще одну кружку. – Значит, о деле. Всё, что смог пообещать Миха, малоинтересно. И высовываться мне совсем не хочется. Ты хоть представляешь себе, сколько народу из старой Зоны в самых светлых снах видят мой труп? Как ты знаешь, я был проказливый парень… А государство наше ни о чем молчать не умеет. Оно говорливое по природе. Отсюда вывод: тебе, проныра, придется нарисовать исключительно серьезный аргумент для сотрудничества с ЦАЯ. Невдолбенно серьезный, я бы сказал. Вот пивка попить я с тобой всегда с удовольствием. Или хочешь, есть в Крыму одно местечко… возьмешь жену, если она все еще тебе не обрыдла… не сомневайся, я всё оплачу. Очень перспективный пещерный храм… Я шел на встречу с ним в полной уверенности: найду какую-нибудь щелочку в его броне. И куда теперь улетучивается моя уверенность? – Ты бывал в Зоне после того, как… – Закажи-ка мне кофе. – После пива? – Да хоть во время. Капучино. – Так ты не ответил насчет Зоны… – И латте мне тоже закажи. – А в новой, московской, ты… – И по-венски. – А… – И по-турецки. Я заказал всё перечисленное. Содержимое еще одной кружки ушло в недра Клеща. Принесли кофе. Кофе он не тронул. С интересом принялся разглядывать заоконный ландшафт. Не захочешь, а поймешь: если я приглашу его посетить Зону из ностальгических соображений, он туда не пойдет. Либо Клещ и без наших соплей ходит туда из соображений иного порядка, либо не испытывает ностальгии, либо не считает данный вид заманухи достаточно привлекательным. А я как раз хотел порассказать ему о чудесах и диковинах московской Зоны… Там, мол, так интересно, столько необычного! Не желает ли ветеран окунуться в экстремальный туризм, модель 2.0… Ветеран, я вижу, ничего подобного не желает. Ему там хорошо, ему там лучше, чем здесь, я точно знаю! Но ни в какие торги Клещ на почве легального допуска за Периметр вступать не собирается. Молчу, думаю. Вдруг он сам задает вопрос: – Что-то в тебе не то, проныра. Ты… как будто из людей на минуточку выходил. Было? Темный сталкер… До сих пор видит вещи, для нормальных людей невидимые. – Было, Клещ. Как ты заметил? – Никак. Объяснить не смогу. Псы различают живых существ по запаху, коты – по звуку. А у меня есть еще какая-то… распознавалка. В том, как я тебя чувствую, появилась нечеловеческая долька. Правда, недействующая. Она вроде шрама: дыра в тебе зарубцевалась, а шрам остался. Глубоко тебя… Не спрашиваю, кем ты там побывал, твое дело. Радости, наверное, из этого вышло немного. – Радости? Радости я имел до хрена, Клещ. Можно сказать, даже счастья. Каждый день с утра до вечера – вагонами. Только счастье это тоже было… не для людей. Вроде электрода в центре наслаждения: час за часом подают слабый ток, легкий кайф не уходит. Дозу понемногу повышают, а ты потом… Комок подкатывает к горлу. Темные коридоры. Темные коридоры. Темные коридоры. Выйти из тела. Чудесные возможности. А вот хре́нушки! Лучше сдохнуть. – Зона, сученька, баба жадная, ласковая и злая, приголубила тебя, обслюнявила, – морщась, говорит Клещ. – Чтоб ты знал: эта, младшая, чуток тебя побаивается. Метка на тебе, и какой смысл в этой метке, ее дети сразу-то распознать и не смогут. Я так думаю, вообще никакого… если опять в Чернобыльскую не полезешь. Вот, стало быть, отчего эмионик не справился со мной в тоннеле. Сбивался всё время. Вот чего пятнистый испугался. Старая Зона явится за мной в Москву? Ну-ну. – Тебе за собой смотреть надо, – добавляет Клещ. – Она теперь будет манить твою дурную голову к себе. Она тебя соблазнять станет. Как бы ему сказать? Как бы ему объяснить? – Мне этот соблазн понятен. – Совсем взрослым становится, сынок. – Клещ нехорошо усмехнулся. – Ну, смотри. И хорош об этом. Каких еще райских наслаждений пообещаешь? Дрянь у меня в запасе. Говорить-то об этом пакостно… Но нам нужен Клещ. Нам очень нужен Клещ. На кону – Москва. – Ты ведь, – говорю, – когда-то очень интересовался местью. Он воззрился на меня в немом изумлении. Как если бы с ним заговорила пивная кружка. – От твоего клана, кажется, кое-что осталось. Месть, конечно, в число христианских добродетелей не входит… Он скривился, будто горсть неспелого крыжовника в рот положил. – Да шел бы ты со своим Христом, парень. Я родом из СССР, а там такие вещи понимали. Разумеется. И в СССР ты прожил аж целых пять лет! Да, точно, я христианин. И мне его, дурака, тогда, при первой встрече, было жалко. Со всей его дурацкой местью. И помочь Клещу как-то хотелось, но как ему поможешь, если он решил положить лучших бойцов Зоны? Разубедить в прелестях смертельно опасной драки? Да чем разубедит его, матерого сталкера, парень на первой своей ходке! С другой стороны, он хотел встретиться с остатками клана вовсе не один на один, а один против всех… Клещ глядел на меня тогда, чуял, наверное, мое колебание, а потому сказал: «Даже не думай, радиоактивное мясо. Там же серьезные люди, ты мне только обузой будешь». А я ему: «Хочешь, я тебе “Альпийца” отдам? Что ты улыбаешься, мать твою, всё же лишний шанс выжить!» «Альпиец» это, если кто не в курсе, хороший пистолет. Магазин у него бездонный. Клещ мне ответил: «Для себя сбереги, пацан. Тебе еще понадобится». Как в воду глядел… А сейчас я что делаю? Я не помочь ему желаю. Я не от мести его своими словами отвожу. Я его втравливаю в тяжелое опасное дело, нацепив на крючок наживку мести. Не дерьмо ли я после этого? Я, так называемый христианин? На душе у меня стало пакостно, однако вторую попытку все равно делать надо. – Ты уверен, что положил тогда всех, кого хотел положить? Нечто появилось в московской Зоне… А он перебивает меня резковато – пойми, мол, заранее надоело: – Кончай. Первое: никто не переберется из старой Зоны в новую из прежних моих братьев. Просто развалится по дороге. Был супермужиком, а станет кормом для псов… Второе: я знаю всех, кто должен был умереть, и они умерли. Третье: если даже я где-то ошибся, мне похер сейчас. У меня другая жизнь. Это старое дерьмо перегорело, нет его, пепел один. И не тебе, салажонок, в мой пепел горящие угли кидать. Остерегись. Вот так. Сделал я попытку. Дрянную, вонючую попытку. А толку – ни на понюх табаку. И зло меня взяло. Хорошее, вроде, дело делаю, а в такую грязь по уши ради него залез, хоть святых выноси! И уже с Клещом как-то косо у нас пошло́, а ведь товарищами были. Может, по-честному? В сущности, я ведь просто за помощью к нему пришел. |