Онлайн книга «Застава»
|
– И что толку? Вы хотели догнать… своих. А через двое суток они уже будут в Марине. Единственный шанс был уехать на этом поезде. – Эйжел, мне, право, неловко, – сказал Петрайх. – Видимо, в конверте для того машиниста было что-то про срочность… – Или совет уехать побыстрее, не забирая пограничников, – мрачно сказал Ашот. – Как думаешь, Эйжел? Наше появление на станции секретом не осталось. Ловить нас паровозникам не с руки, но и ссориться с погранцами – тоже… – А ты не дурак, – кивнула Эйжел, поразмыслив секунду. – Что, Петрайх? Так и было? – Мне-то откуда знать? – пожал тот плечами. – Спроси Пагасо, может, он в курсе. Эйжел прищурилась. Посмотрела в сторону станции. И выругалась. В воздухе плыл паровозный дымок. – Быстрей, ребята, – скомандовала она. И побежала к станции. Спешить было не обязательно. Хоть Пагасо и развел пары, но уехать ему не дали. Наемники даже не стали ничего говорить или угрожать – просто встали рядом с паровозом. Пагасо явно нервничал, но с места не трогался. Да и какой смысл? Заскочить на начинающий двигаться поезд эти ребята могли за пару секунд. При нашем приближении Пагасо высунулся в окно, что-то проорал, потом нырнул внутрь, дал гудок. Какой в этом был смысл – не знаю. Может быть, он так успокаивал нервы. – Далеко собрался, машинист? – крикнула Эйжел, останавливаясь у паровоза. – В депо! – рявкнул Пагасо. Он не был напуган, нет. Скорее – смущен и расстроен. – А что ж нас не подождал? – Забирайтесь, не вопрос! – похоже, Пагасо искренне желал такого исхода. – Одна проблема, паровозник. Твой коллега на той стороне не стал ждать. Уехал. Не знаешь, почему? Пагасо, хлопнув железной дверью, ловко соскочил на землю. Встал перед Эйжел, упер руки в бока. Нет, он не трусил, он злился – но не на Эйжел. – Знаю! В сопроводительном письме из депо ему было велено уехать, не забирая пассажиров. – Пагасо, мы так не договаривались, – холодно сказала Эйжел. – Я-то тут при чем? – машинист пожал плечами. – Сам узнал только здесь, когда конверт вскрыл. Кто-то на твоих друзей в обиде. – Пагасо, мы с железнодорожниками не ссоримся, – сказал я. – И никогда вас не обижали, и помогали, если надо… Пагасо зло топнул ногой. – Знаю, Ударник! Только что с того? Начальство велело! Вы там со своими переругались, верно? А наши встревать не хотят! До Разлома я вас довез, больше ничем помочь не могу. Извиняй! – Я тебя сейчас извиню, гнида! – звенящим голосом сказала Эйжел. – Никто не смеет обманывать клан! Я – голос клана в этой земле, я – сердце клана в этом дне, я – говорю слова клана… Наемники взялись за оружие. На лице Пагасо вдруг бисером проступил пот. – Эйжел, он не врет, – сказал я. – Эйжел… ну остынь. Я крепко взял ее за плечо. Вот только не хватало, чтобы она ляпнула те слова, после которых пути назад не будет. Машинист ни в чем не был виноват, и парнишка-помощник тоже. – Эйжел… Она посмотрела на меня белыми бешеными глазами. Потом лицо Эйжел расслабилось. – Ты прав, Ударник… – Эйжел, я к тебе со всем уважением, – чуть дрогнувшим голосом сказал Пагасо. – Но я человек маленький. Подневольный! Приказали бы мне какую подлость сделать – я бы, может, и взбрыкнул. Но тут-то что я мог? Почту передал, конверт вскрыл – там написано, что вас за Разлом пускать нельзя… Да вы езжайте, что вам тот паровоз? На дрезине медленно, конечно, но… – Машинист, – негромко сказала Эйжел. Но почему-то ее тихий голос перекрыл шум разогретого паровоза. – Скажи, а ты хочешь совершить такое, что твое имя повторят все железнодорожники Центрума? Пагасо мгновение помолчал. Потом сказал: – Я понял. Не дури, девчонка. Все умрем. А не умрем – так меня в тюремный эшелон законопатят до конца дней. – Не законопатят. Ты все сделаешь под дулом револьвера, прижатого к виску. Лицо старика пошло какими-то причудливыми пятнами, белыми и красными вперемешку. Не хватила бы его кондрашка! – Дурь это, девчонка! Не выдержит! – Уверен? Думал же, небось. Все вы, паровозники, чокнутые на своих железках. Точно не выдержит? Пагасо достал из кармана мятый клетчатый платок. Вытер лицо. Потом пожал плечами. – Не знаю. Маленький такой шанс есть. Наверное. По сравнению с мостом – мой паровоз пушинка. Только тут до меня дошло, чего хочет Эйжел. – Ты серьезно? – спросил я. – Сам решай, серьезно или нет, – ответила она, по-прежнему глядя на машиниста. – Это твои друзья. Готов ты за них рискнуть шкурой, и как именно готов, – только ты знаешь. – Умрем же все! – пробормотал Пагасо. На меня он никакого внимания не обращал, смотрел только на Эйжел. – И паровоз угробим… – Твой паровоз все равно спишут на лом, как только ты отправишься на пенсию, – сказала Эйжел. – Сам знаешь, старая модель, ГВ-14, она только в таких тупиках небо коптит. А насчет «умрем»… Ты не забыл, что мы пограничников везем? Что они из другого мира… и могут туда уйти в любой миг? Вот теперь Пагасо посмотрел на меня. – Ударник, скажи сам. Если мост оборвется… ты сумеешь перенести паровоз в ваш мир? У нас будет несколько секунд! – Я – нет, – врать мне не хотелось. Обернувшись, я посмотрел на Хмеля и Ашота. Хмель покачал головой. Ашот уставился на паровоз. Похоже, прикидывал его высоту. – Паровоз – не смогу, – сказал он. – Портал такого размера… не растяну. А вот людей, всех кто будет внутри, выдерну. Кажется, он был абсолютно уверен в своих словах. Черт, как же я завидую тем, у кого быстрые порталы! Кому не нужны все эти танцы в голом виде с полотенцем, песнопения, ругань! – Ты адреналиновый проводник? – уточнил я. – Адреналиновый, первого рода, – кивнул Ашот. – Если испугаюсь – тут же портал открою. А если эта хрень сорвется в пропасть – я так испугаюсь, что штаны придется стирать. Гарантирую портал огромного размера и устойчивости! – Ну, машинист? – требовательно сказала Эйжел. – Готов или как? Если нет – останешься здесь, мы сами рискнем. Но потеряешь шанс на самое большое приключение в жизни! – Вот же зараза! – восхищенно сказал Пагасо. – Никуда я с паровоза не уйду! Но у меня три условия! – Говори. – Первое – я делаю все под принуждением, и ты напишешь об этом бумагу. Ясно? Второе – Бор тут останется. Нечего парню рисковать, у него жена первенца ждет. Третье – если и впрямь погранец нас утащит в другой мир, то пусть клянется, что потом в Клондал вернет! |