Книга Метро 2033. Крым, страница 37 – Никита Аверин

Ага! Вот оно! Пошта наконец-то увидел какое-то движение в пристройке возле гостиницы. Когда-то, если верить вывеске, там была сауна, а сейчас там кто-то сидел, держа на прицеле незваных гостей. Это раз. Где остальные?

– Не могу, – отрицательно покачал головой Пошта. – Во-первых, ей это не понравится.

– С чего ты взял? – осклабился Тролль. – А вдруг очень даже понравится?

– Нет. Ну что это за выбор карьеры для молодой девушки – стать шалавой в банде придорожных грабителей?

На «грабителя» Тролль явно обиделся.

– Я не грабитель! – заявил он. – Я – свободный предприниматель! Это мой перевал, и я хочу получать с него дивиденды!

– Подождите, – встряла в разговор Олеся. – Может быть, вы меня спросите?

Внимание Тролля полностью переключилось на девушку.

– Милая! – расцвел он. – Конечно, спросим! И неоднократно! И по очереди, и все вместе! И устно спросим, и письменно!

Фантазия у мужика разыгралась, глаза заблестели и бдительность упала. Пошта погладил Одина по могучей шее, поймал взгляд умных глаза коня и кивнул в сторону пристройки. Один понятливо кивнул.

Где же еще один стрелок?

– Ты не дослушал, – сказал Пошта. – Есть еще и во-вторых.

– Во-вторых? – удивился Тролль.

– Ага. Во-вторых, твои товарищи будут против.

– С чего бы это? – На лице Тролля читалось искреннее удивление, вытеснившее глумливую усмешку.

– А с того, что пока они там сидят и прикрывают тебя, – громко и отчетливо произнес Пошта, – ты у них за спиной крутишь свои темные делишки.

Это был блеф, причем настолько наглый, что он не мог не сработать.

– Какие еще делишки? – опешил Тролль.

– Мне все рассказали в Бахче-Сарае, – уверенно гнал пургу Пошта. – Сам хан Арслан Гирей Второй предупредил меня о засаде на перевале.

Блеф работал: второй стрелок на мгновение показался в окне первого этажа, за занавесью из высохшего винограда, – не выдержал, выглянул, и тут же нырнул обратно, укрывшись за тонкой фанерной стенкой.

«Что ж, – подумал Пошта, – остается надеяться, что их только двое. Иначе у нас будут проблемы.

Но даже если и будут, как гласит кодекс листонош, решать проблемы следует по мере их поступления.

– И что же сказал хан? – округлил глаза Тролль, возвращаясь в весело-издевательское состояние.

– Хан велел тебе кое-что передать, – понизил голос Пошта.

Дешевый трюк, но эффективный: чтобы расслышать, Тролль сделал шаг вперед и оказался в пределах досягаемости.

– Передать – что?

– Оружие надо держать на предохранителе, – одними губами прошептал Пошта.

– Чего-чего? – не расслышал Тролль, но листоноша уже прыгнул.

В прыжке он сбил бандита с ног, вырвал у него из рук винтовку и выстрелил в стену, за которой укрывался стрелок номер два. Тут же грянул выстрел из сауны – номер один метил в Одина, но, разумеется, не попал. Жеребец одним гигантским скачком преодолел расстояние до пристройки и ворвался внутрь. Номеру первому можно было только посочувствовать – шипастые подковы боевого коня превращали человека в мясной фарш гораздо быстрее, чем любой стрелок успел бы передернуть затвор своей винтовки.

Номер два, недальновидно прятавшийся за фанерной стенкой, получил пулю в горло и вывалился, хрипя и булькая кровью, через окно, оборвав сухие ветви винограда.

Тролль, ошарашенный столь стремительным изменением расклада, медленно поднялся с ног и помотал головой. Пошта передернул затвор «Орсиса» – вылетела пустая гильза, сверкнув латунью под ярким крымским солнцем, а на месте следующего патрона зияла пустота.

«Нищеброды, – подумал Пошта. – Шпана. С одним патроном на рыло, всего лишь втроем – против листоноши. Сопляки!»

Из сауны доносился топот копыт Одина.

Тролль от обиды едва не плакал:

– Ты! Козел! Да я! Тебя! Порву на тряпки!

– Послушай меня, свободный предприниматель, – начал Пошта, утихомиривая колотящийся после выброса адреналина пульс. – В нашем дивном свободно-анархистско-демократическом мире действует всего одно право, и право это – право сильного. Проще говоря, кто сильнее, тот и прав. Вас было трое, вы сидели в засаде с винтовками и думали, что вы правы, потому что сильнее проезжающих через перевал лохов. А оказалось, что нет. Оказалось, что лохи – вовсе не лохи, да и вы не так круты, как себе внушили…

Тролль сунул руку за пазуху и вытащил нож с зазубренным лезвием.

– Порежу, гадина! – прошипел он.

– Так вот, – как ни в чем не бывало, продолжал Пошта, перехватив пустую винтовку за ствол и покачивая ею, как дубиной. – По праву сильного – а мы оказались сильнее вас, де-факто и де-юре, – я распоряжаюсь твоей жизнью. Конечно, можно было бы продолжить животрепещущую дискуссию на тему «кто прав, а кто виноват» или «стало ли лучше жить после Катаклизма», но я, если честно, тороплюсь.

Тролль начал выписывать круги вокруг Пошты, хищно водя лезвием в воздухе.

– Поэтому, – завершил свой монолог Пошта, – я подведу краткий итог нашей дискуссии следующим тезисом. В мире, где кто сильнее – тот и прав, у слабого есть только одно право. И это – право на смерть. Моя же задача, как сильного, помочь тебе реализовать свое право умереть.

Тролль заверещал что-то яростное и бросился в атаке, размахивая клинком. Пошта хладнокровно отступил в сторону, уходя с линии атаки, пропустил обезумевшего от ярости и страха бандита мимо себя, размахнулся «Орсисом» – и приклад винтовки, описав широкую дугу, вошел в контакт с основанием черепа Тролля.

Череп хрустнул. Тролль упал.

Олеся ойкнула и побледнела.

Из сауны вернулся Один. Подковы его были заляпаны кровью.

– Поехали, – сказал Пошта, помогая взобраться Олесе в седло. – И так кучу времени потратили на этих идиотов.

* * *

Благодаря удачной розе ветров Катаклизм относительно мало затронул Симферополь – единственный из уцелевших городов центрального Крыма. После перевала все вокруг казалось непривычно плоским. Зелень брошеных и жилых деревень, синее небо отражается в озерах, выгоревшие поля…

Один чихал и мотал головой – ему не нравились запахи. Олеся сначала сидела за спиной у Пошты, потом попросила:

– Давай пешком.

Ничего не оставалось, как слезть и зашагать рядом, держась за стремя.

Они подходили к городу с северо-запада, и вдоль шоссе километров за пять до границы стали попадаться постоялые дворы, ресторации, пестрели лотки уличных торговцев, а на дороге стало людно: в Симферополь стекались люди со всего острова, чтобы зажить спокойной, почти докатаклизменной жизнью. На Одина оборачивались, сторонились. Мимо протрюхала телега, ее тащил пожилой мерин, облезлый и одышливый, в противогазе и попоне, видимо, химзащиты. Противогаз был старый, еще советский. Глаза мерина закрывали окуляры, похожие на очки ныряльщика. В телеге дремал, покачиваясь, фермер в костюме химзащиты. Груз был закрыт брезентом.