Онлайн книга «Бумер-2. Клетка для кота. Книга 1»
|
– Его сожитель Васька Житомирский. Ну, тут я уже все продумал. С этого боку осложнений не будет. Сто процентов. – Хорошо, – кивнул Ефимов. – Вот семь дел на тех, кто откидывается на следующей неделе. Кого предлагаешь? – Вот хотя бы Феоктистов, – кум погладил лежавший на коленях планшет с журналом "Недвижимость за рубежом". – Голь перекатная. Ни кола, ни двора. Что в переводе на русский язык означает – импотент без жилплощади. Родственников не имеется. То есть, мать – не установлена. Годовалого она подкинула его в дом малютки. Короче, этого черта никто искать не станет. – Так, кто еще? – Да тут бери любого – не ошибешься. Вот некий Сергей Телепнев. Сидит за поджог деревенского клуба. Парень с головой совсем не дружит. Отца не помнит, мать не вылезает из психушек. Это у них наследственное, – кум покрутил у виска указательным пальцем. – Из родственников – слепая тетка. – Телепнев подходит, – вдохновился Ефимов. – Мне он нравится этот Телепнев. Слепая тетка... С головой не дружит... Этого бери на заметку. Первый кандидат. Лет ему сколько? – Немного старше Кота. Сороковник без году. – Хорошо, – повторил кум. – Очень хорошо. А еще кто? – Вот Шубин Николай Сергеевич. Мошенничество. Родители погибли, когда ему исполнилось одиннадцать. Из родственников только младшая сестра Даша Шубина и дядька. Видно, родня не часто о нем вздыхает. – Ладно, – махнул рукой хозяин. – Ты, Сережа, еще поработай с личными делами, сам подбери кандидата. Тщательно. И урегулируй все остальные вопросы. Ну, не мне тебя учить. Если возникнут малейшие осложнения, докладывай немедленно. Днем или ночью. Ладно, Сережа? Вопросы есть? Вопросов у кума не было, поэтому он просто забрал дела и ушел в оперчасть, на свою половину административного здания. Он думал о том, что хозяину перепало много денег, слишком много. Но выбора нет, надо решать вопрос быстро. * * * * * * Предвыборный штаб Ильи Сергеевича Гринько находился вдалеке от центра, на тихой улочке, застроенной старыми домами в купеческом стиле. Недавно в этом единственном на всю округу кирпичном здании помещался клуб "Слава", принадлежавший камвольному комбинату, теперь клуб сменил хозяина. Кино здесь теперь не крутили и танцульки не устраивали, вывеску сняли. Дашка Шубина, остановившись перед парадным подъездом, долго разглядывала свежие плакаты. На первом плане – физиономия Гринько, сзади, на фоне голубого неба – высится белая церковь с золотыми куполами. И надпись внизу: "Найди свою дорогу к храму". Неодобрительно покачав головой, Дашка вошла в дверь и сказала старику-вахтеру, вставшему на пути, что ее фамилия Земцова. Она договаривалась о встрече с начальником предвыборного штаба Максимом Александровичем Парамоновым. – Он занят сейчас, – сказал вахтер, заглянув в журнал регистраций и увидев там фамилию Земцовой. – Ведет разъяснительную беседу с агитаторами. Ну, которые на местах работают. По подъездам ходят, листовки раздают и плакаты клеют. Через полчаса, авось, закончит говорильню. Ты, девушка, подожди на втором этаже у двадцатой комнаты. Дашка поднялась наверх по свежеокрашенной лестнице, прогулялась по длинному коридору, застеленному красной дорожкой. До нее долетал раскатистый бас Парамонова. Она остановилась перед открытой дверью, заглянула в комнату. За разнокалиберными столами и ученическими партами расселись десятка три женщин и мужчин. Публика внимательно слушала начальника предвыборного штаба, который бродил между рядами и вещал в творческом запале: – Помните, что вы представляете будущего мэра Илью Сергеевича Гринько, вы его лицо, плоть и кровь, – говорил начштаба, оживленно жестикулируя. – Его девиз – найди свою дорогу к храму. Из этого слогана электорат должен сделать несколько выводов. Первое: Гринько православный христианин, который обещает построить в городе две новых церкви вместо тех, что снесли большевики. Чтобы все желающие, в смысле, все верующие могли помолиться в удобное для них время. Второе. Возможно, самое главное – он свой, местный бизнесмен. Понимаете, – свой, местный. Не какой-то хрен, который свалился на нашу голову из самой Москвы. Гринько знает город как свои пять пальцев. Знает нужды и чаяния людей. И все такое прочее тоже знает. – А если кто из избирателей спросит о Воскресенском? – раздался вопрос с места. – Ну, что он за личность? – Отвечайте коротко – какой-то проходимец с темным прошлом. И никаких связей у него нет. В Москве проворовался. Теперь сюда воровать приехал. Понятно? Дашка подумала, что если таким макаром промывать мозги агитаторам, то Гринько выборы обязательно проиграет. Она отошла к окну, присев на широкий подоконник, вытащила из сумки и раскрыла на середине детектив в бумажной обложке. Собрание закончилось минут через сорок. Парамонов в сопровождении агитаторов вышел в коридор. У него раскраснелась физиономия, по щекам катился пот, а мятый галстук напоминал цветную тряпку. Дашка, растолкав агитаторов локтями, пробилась к начальнику штаба, подцепила его под локоть. – Максим Александрович, я та самая Земцова, которая днем звонила. Парамонов посмотрел на нее снизу вверх, наморщил лоб, вспоминая фамилию и базар по телефону. – Да, да, – рассеяно сказал он. – Ты хотела какие-то там фотографии показать. Сказала, что они меня обязательно заинтересуют. Правильно? – Совершенно верно, – Дашка потащила Парамонова дальше по коридору. – Ну, давай их сюда. – Фотографии интимные. Их нельзя смотреть при всех. Там я вместе с Воскресенским. Сами увидите. Давайте где-нибудь без свидетелей... * * * Когда заинтригованный Парамонов запер дверь своего кабинета и занял место за рабочим столом, Дашка раскрыла сумочку и разложила перед ним четыре смонтированных фотографии, над которыми трудилась всю ночь, до первой зорьки. На первой карточке Дашка стоит спиной к камере, из одежды на ней только полупрозрачные трусики и бюстгальтер. Воскресенский, мило улыбаясь, встал перед уже разобранной кроватью и пялит на Дашку выпученные глаза. Московский гость облачен в темный костюм и галстук. На втором снимке Дашка вполоборота к камере. Воскресенский уже присел на кровать, пиджака на нем нет, он тянет узел галстука, стараясь поскорее освободиться от одежды. На третьей карточке Воскресенский уже скинул костюм, оставшись в майке с короткими рукавами. Он, сидя на постели, расшнуровывает ботинки, видимо очень торопится. Морда налилась, на лбу вздулась синяя жилка. Дашка стоит ближе к любовнику, готовая упасть в объятья сильного мужчины, как только он разденется. На последней карточке Воскресенский лежит на кровати, прикрывшись ватным одеялом, и протягивает руки к Дашке, мол, давай сюда, чего ты ждешь? С этой карточкой вышла накладка, Дашка, торопясь на работу в "Ветерок", не успела заретушировать ботинки Воскресенского. Они торчали из-под скомканного одеяла. Получилось, что кандидат залез в постель в обуви. |