Книга Гарри Поттер и Тайная комната, страница 18 – Джоан Кэтлин Роулинг

Гарри показалось, что его хлестнуло самой большой плетью взбесившейся ивы. Вдруг узнают, что мистер Уизли заколдовал этот автомобиль? Что тогда будет? Как же он раньше не подумал об этом!

— Осматривая парк, — продолжал Снегг, — я обнаружил, что был нанесен значительный ущерб бесценной Гремучей иве, редчайшему экземпляру подвида плакучих ив.

— Эта ваша Гремучая ива нанесла нам куда больший ущерб! — выпалил Рон.

— Молчать! — опять рявкнул Снегг. — К моему огромному сожалению, вы не на моем факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду приведу тех, кто обладает этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь.

Гарри и Рон, побледнев, взирали с отчаянием друг на друга. Гарри больше не чувствовал голода. Его мутило, и он старался не смотреть на банку, стоявшую на полке над столом Снегга: там плавало в зеленой жидкости что-то большое и осклизлое. Если Снегг пошел за профессором МакГонагалл, возглавляющей факультет Гриффиндор, послабления не жди. Она, конечно, человек более справедливый, чем Снегг, но тоже очень строгая.

Через десять минут Снегг вернулся и, разумеется, в сопровождении профессора МакГонагалл. Гарри довелось несколько раз видеть ее рассерженной, но то ли он забыл, какие у нее бывают тонкие губы в гневе, то ли такой сердитой на его глазах она никогда не была. Войдя в кабинет, она тотчас взмахнула волшебной палочкой, мальчишки в страхе отпрянули, но она только разожгла в камине огонь, который тут же ободряюще загудел.

— Садитесь, — предложила она.

Оба опустились на стулья поближе к огню.

— Теперь рассказывайте! — потребовала МакГонагалл, сердито поблескивая очками.

И Рон пустился описывать их злоключения, начав с барьера, который отказался впустить их на волшебную платформу.

— …у нас просто не было другого выхода, госпожа профессор, мы никак не могли попасть на наш поезд.

— А почему вы не послали письмо с совой? У тебя ведь была сова? — Профессор строго посмотрела на Гарри.

Гарри опустил голову: именно так они должны были поступить.

— Я… я не подумал…

— Это яснее ясного.

В дверь постучали, и Снегг, излучая счастье, отпер ее. В кабинет вошел директор школы, профессор Дамблдор.

Гарри сжался в комок. Вид у Дамблдора был на редкость серьезный. Он глядел на ребят, повесив крючковатый нос. И Гарри вдруг захотелось очутиться с Роном в темном парке под градом ударов Гремучей ивы.

После продолжительного молчания Дамблдор наконец сказал:

— Сделайте милость, объясните все-таки, почему вы так поступили.

Уж лучше бы он закричал на них, такое разочарование прозвучало в его голосе.

Гарри почему-то не мог смотреть в глаза директору и рассказывал не ему, а своим коленкам. Он подробно описал все, умолчав об одном — что заколдованный автомобиль принадлежит мистеру Уизли. По его рассказу получалось, что им с Роном повезло: на привокзальной стоянке оказался летучий автомобиль. Он сразу понял, Дамблдор не поверил ему, хотя и ничего не расспрашивал. Наконец Гарри закончил печальную повесть — директор школы продолжал молча взирать сквозь очки на жалких подсудимых.

— Мы пойдем собирать вещи, — совсем тихо вымолвил Рон.

— Это вы о чем, Рональд Уизли? — сурово вопросила профессор МакГонагалл.

— Вы ведь хотите исключить нас из школы?

Гарри бросил быстрый взгляд на Дамблдора.

— Не сегодня, мистер Уизли, — ответил директор. — Но я делаю вам обойм последнее предупреждение. Вы совершили очень серьезный проступок. Я сегодня же напишу вашим семьям. И если подобное повторится, буду вынужден вас исключить.

С лица Снегга схлынуло ликование, как если бы он услышал, что отменены рождественские каникулы. Прокашлявшись, он обратился к директору:

— Профессор Дамблдор, эти юнцы нарушили Закон, ограничивающий магию несовершеннолетних, нанесли серьезный урон старой, очень ценной иве… этот акт вандализма…

— Профессору МакГонагалл решать вопрос об их наказании, — спокойно проговорил Дамблдор. — Они учатся на ее факультете, она несет за них ответственность. Так я пошел на банкет, Минерва, — повернулся он к ученой даме. — Надо сделать несколько объявлений. Идемте, Северус. Какой нас ожидает восхитительный торт!

Окинув Гарри и Рона взглядом ядовитой змеи, Снегг убрался из кабинета вслед за директором. Подсудимые остались наедине с профессором МакГонагалл, взиравшей на них строгим, но справедливым оком.

— Тебе бы, Уизли, лучше всего отправиться сейчас в изолятор, у тебя ссадина на лбу кровоточит.

— Не очень сильно. — Рон поспешно вытер рукавом царапину над глазом. — Мне бы хотелось посмотреть, профессор, как будет распределяться моя сестра.

— Церемония распределения уже кончилась. Твоя сестра тоже попала в Гриффиндор.

— Здорово!

— А что касается Гриффиндора… — начала было МакГонагалл.

— Профессор, — перебил ее Гарри, — когда мы сели в тот автомобиль, семестр в школе еще не начался. Так что… наверное… у Гриффиндора не вычтут баллы? — спросил с беспокойством Гарри.

Профессор МакГонагалл пристально помотрела на него, и ему показалось, что губы ее тронула улыбка. Во всяком случае, они уже были не такие тонкие.

— Нет, я не вычту баллов у факультета. Но вам наказания не избежать, будете после уроков выполнять общественно полезные работы.

У Гарри отлегло от сердца. Все кончилось лучше, чем он ожидал. Письмо Дурслям и наказанием не назовешь. Они пожалеют только, что Гремучая ива совсем его не убила.

Профессор МакГонагалл взмахнула своей палочкой над столом Снегга. И на нем, откуда ни возьмись, появилась тарелка, полная бутербродов, и два серебряных кубка с тыквенным соком.

— Ешьте, — сказала она, — и марш к себе в спальню. А мне еще надо вернуться на банкет.

Когда дверь за ней захлопнулась, Рон громко и протяжно свистнул.

— А я уж было решил — прощай школа! — воскликнул он и жадно схватил бутерброд.

— И я тоже, — последовал его примеру Гарри.

— Ну до чего ж нам не везет! — жуя бекон с курицей, проговорил Рон. — Фред с Джорджем раз пять или шесть летали на этом фордике, и ни один простец не заметил. — Рон проглотил и откусил еще один здоровенный кусок. — Но все-таки, почему нам не удалось попасть на платформу через этот барьер?

Гарри пожал плечами.

— Теперь придется взвешивать каждый свой шаг, — сказал он, с удовольствием отхлебывая тыквенный сок из серебряного кубка, в котором плавали льдинки. — Жалко, что нас не пустили на банкет…

— Она просто решила упрятать нас ото всех, — предположил Рон. — Чтобы никто в такой вечер не сказал: а все-таки классно летать в школу на фордике!