Книга Как стать плохим, страница 5 – Дэвид Боукер

— Ты уже была здесь? — спросил я.

— Нет. А ты?

— Приходилось пару раз. Это лучший ресторан в Ричмонде, если не считать индийского расторанчика «Нью-Манзил».

— Где бесплатно дают вино?

— Да. И спичечные коробки у них со слонами. В ресторане тихонько играла музыка.

— Слушай! Это же наша песня! — поразился я. Звучала песня «Трахай меня, а не мои мозги» Сола Хоррора в исполнении оркестра Мантовани — как на той вечеринке, которая нас свела.

— Это судьба, — сказал я.

— Сомневаюсь, — хмыкнула Каро.

За соседним столом сидели седовласый мужчина и женщина, годившаяся ему в дочери — по годам, но не по внешности.

— Гляди-ка, — громко заявила Каро, — красавица и чудовище. У нее вся жизнь впереди, а толку? Он обещал ради нее оставить жену. Только никакие деньги не помогут, когда ей стукнет сорок, а ему — семьдесят пять, и он будет ссать в штаны.

Каро изменилась. В семнадцать, несмотря на попытки казаться невозмутимой, она была так же ошеломлена жизнью, как и я. Теперь она стала чудовищно хладнокровна (если это, конечно, не игра на публику).

— Да уж… — Я не нашелся, что возразить. — Ты всегда такая циничная?

— Не циничная, — возразила Каро. — Циники не верят, что на свете бывают хорошие люди.

— И много ты знаешь хороших людей?

— Донни Осмонд.

— Неужели? Донни Осмонд?

— А что тебе не нравится? Если вдруг выяснится, что Донни Осмонд наркоман, насильник или педофил, я потеряю веру в людей.

Мы заказали бутылку шардонэ.

Вино наливал тощий французишка. Он лебезил перед Каро, как перед особой королевской крови. Даже вино дал пробовать ей, несмотря на то, что платил я. Каро одобрительно кивнула.

— Прекрасное вино для прекрасной дамы, — заявил официант.

— Спасибо.

Официант обслуживал и другие столики, но не сводил глаз с Каро. Гумберт Гумберт за соседним столом также был очарован ею. Не знаю, почему я о них так пренебрежительно говорю. Я ведь тоже не мог от нее оторваться.

Первый бокал я осушил одним глотком — так волновался. Когда я принялся за второй, Каро похлопала меня по руке:

— Я никуда не спешу.

— Чем ты занимаешься? — спросил я.

— Это что, допрос? — хмыкнула она. — Да.

— Фигней страдаю, — ответила Каро. — А ты чем занимаешься?.. Как же, помню. Редкие книги продаешь, как Хью Грант в «Ноттинг-Хилле».

— Он продавал не романы, а путеводители.

— Ничего себе! И ты помнишь?

— У меня цепкая память.

— Цепкая задница, хочешь сказать.

Я решил пропустить корявый выпад мимо ушей.

— Если у тебя есть первые издания Ника Хорнби, я мог бы купить. Это моя специализация: книги, написанные мужчинами про мужчин.

— Нет уж. — Каро энергично затрясла головой. — Все эти мужские сопли не про меня.

Я терпеливо улыбнулся, желая показать, что ее презрение к моей работе не умаляет моего желания с ней переспать.

— А толку? — продолжала Каро. — Что, книги Хорнби чего-то стоят?

– «Футбольную лихорадку» можно за двадцать фунтов продать. Подписанное издание на все сорок потянет.

— Неужели?

Вот тут мне стало не по себе.

— Да, не все сразу, — согласился я. — Но вот увидишь, через пару лет цена на них взлетит.

— А если нет? А если старина Ник станет одним из никому не нужных бумагомарателей? Вроде Матвея, Марка, Луки и Иоанна.

— Значит, я потратил время зря.

Каро удовлетворенно кивнула. Разговор определенно не клеился.

— Тебе Сильвия Плат нравится? — попытался я поддержать беседу. — У меня лежит «Колосс», интересно?

— У меня он уже есть.

— Да, но у тебя старая затасканная книжка, а я тебе предлагаю первое издание в твердом переплете. Первое британское издание, тысяча девятьсот шестидесятый год. Могу даром отдать.

— С какой стати?

— Хочу тебя отблагодарить. За то, что пришла сюда со мной.

Каро нахмурилась.

— Но стихи там ведь те же самые?

— Конечно.

— Спасибо. Спасибо, не надо.

— Почему?

— Мне на первые издания плевать. Я их не собираю. Вообще меня от коллекционеров тошнит. Хомяки, которые щеки орехами набивают. Коллекционеры пытаются отсрочить смерть. К тому же, хоть сто книг мне подари, время вспять не повернуть. Не могу я взять и в тебя влюбиться. И спать с тобой я не хочу.

Я не нашелся, что сказать в ответ на столь содержательную тираду.

Первой заговорила Каро:

— Да, ты про работу спрашивал… Я пыталась работать. Два с половиной года в журнале на Флит-стрит.

— Ты журналистка?

— Писала статьи в женский журнал. Сочиняла умные советы, как удержать мужика.

— И каков ответ?

— Настоящий или тот, который я давала читательницам?

— Настоящий.

— Каждые два года надо полностью меняться. Только так. Иначе парень сбежит. Отношения длятся два года.

Потом секс приедается, и все цветы мира не спасут от ссор, разочарования и тайных искушений.

— Ты что, правда так думаешь? Вот мы с тобой всего полгода встречались.

— Ага. — Она улыбнулась — так открыто и радостно, что у меня дрогнуло сердце. — Именно поэтому ты мне не надоел.

— Что же ты тогда меня бросила?

— Мне было семнадцать. На меня запал мой любимый учитель… Если бы я знала, что ты нас застукаешь, в жизни не стала бы этого делать! По крайней мере в ближайшие полтора года.

Подали первое блюдо. Больше всего оно походило на гигантскую личинку, вгрызающуюся в лист салата. Каро быстро расправилась со своей порцией и покосилась на мою. Возражать я не стал.

— Значит, по идее, у нас с тобой в запасе еще полтора года? — рассуждал я.

— Хватит!

— Зачем же ты тогда просила позвонить?

— Подумала, что здорово будет встретиться со старым другом.

— Я тебе больше не нравлюсь? Каро колебалась.

— Да нет, ты славный парень. В этом-то все и дело. Ты слишком славный.

— Не такой уж я и славный.

— Нет, Марк, славный. Ты наверняка даже посуду моешь!

— Предпочитаю вытирать.

Основное блюдо оказалось чем-то рыбным. А я-то думал, что заказал салат. Вот и подтверждение неважного знания французского.