Книга Что я думаю о женщинах, страница 26 – Дэвид Боукер

Меня подняли на смех, но, когда я признался, что люблю Натали и мечтаю заняться с ней любовью, хохот тут же поутих. Похоже, моя мерзость и отвратительность уже не кажутся такими нелепыми, как минуту назад. Никто не знал, что сказать. Никто, кроме Воана.

— Итак, ты считаешь себя виновным в смерти жены, но до сих пор мечтаешь об интимной близости с ее сестрой? — неожиданно резко спросил он.

— Да, — признал я, — хотя близости хочу только потому, что ее люблю.

— А ты уверен? Гай, что сейчас тобой руководит — сердце или пенис? Извини, по тебе не заметно, что ты измучен раскаяниями.

— Осуждение! — пискнул Малькольм. — Воан осудил члена клуба, это против наших правил!

— Нет, Воан прав, — покачал головой я. — Я раз сто все передумал и неизменно прихожу к тому же заключению: я эгоистичный ублюдок.

— Не слишком ли сильно сказано? — возразил Воан. — Просто на твоем месте я бы сначала думал, потом делал, а не наоборот.

— Воан, ты такой начитанный, — неожиданно вмешался Чарльз. — Книга под названием “Плюешь на меня за правду” случайно не попадалась?

— Э-э, нет… — промямлил застигнутый врасплох Воан — То есть да… Сам не читал, но много о ней слышал.

— Удивительно, — нахмурился Чарльз, — потому что такая книга не существует.

Все — естественно, за исключением незадачливого книголюба — покатились от хохота.

— Да, да, очень смешно! — не выдержал напряжения Воан.

— Я ее л рилу мат в честь Гая и ему подобных, — продолжал Чарльз. — Сначала мучают своей правдой других, а потом сами мучаются, потому что их начинают презирать. А продолжение будет называться “Ханжа с бородой” и посвящаться тебе, Воан.

Книголюб, нужно отдать ему должное, нашел силы извиниться.

— Ладно… признаю. Гай и все остальные, прошу прощения. Похоже, мне непросто смириться с тем, что он сказал.

— Но ведь это твоя проблема, а не его, — заметил Малькольм.

— Да, — признал Воан, — моя, и мне придется ее решить. Гай, не выйти ли мне на время из комнаты?

— Угу, — кивнул я, — убирайся!

— Что? — не на шутку расстроился книголюб. — Ты правда меня выгоняешь?

— Нет, конечно, нет.

Внезапно у Малькольма появилась идея.

— Давайте возьмемся за руки!

Все согласились. К сожалению, я сидел между Гордоном и Малькольмом, а рука коротышки на ощупь напоминает селедку, которую поджарили на масле и оставили остывать.

Гордон, сегодня превзошедший самого себя, заговорил снова:

— Значит, Гай, ты живешь с женщиной, которая вот-вот родит твоего ребенка, любишь ее, но признаться не можешь?

— Да, примерно так, — согласился я.

— А почему бы не признаться?

— Потому что это все разрушит.

— Что “все”?

— Просто я вполне доволен существующим положением вещей. По крайней мере сейчас.

— Твоя свояченица весьма сексапильная метелка, — заметил Чарльз и, услышав неодобрительный вздох Малькольма, поправился: — Прошу прощения, весьма сексапильная женщина.

— Подумай, Гай, — по-прежнему обращаясь ко мне, сказал Гордон. — Жить рядом с любимым человеком и не иметь возможности признаться? По-моему, это настоящее мучение. Слушай, ты, случайно, не мазохист?

— Нет, — категорично ответил я.

— Думаю, стоит сказать ей правду, — посоветовал Малькольм.

— Я тоже.

Я был поражен: ничего подобного даже в голову не приходило.

— Что? Признаться ей в любви?

— Расскажи ей то же самое, что и нам. Почему бы и нет?

— Натали после этого видеть меня не захочет.

— Точно же ты не знаешь!

— Нет, но и рисковать не хочу.

Воан наморщил лоб, будто моя проблема причиняла ему физическую боль.

— Ты очень много врал, Гай, однако счастья тебе ложь не принесла. Согласен с такой оценкой?

— Ну, не могу сказать, что не согласен, — осторожно ответил я.

— А вот я могу, — заявил Чарльз. — Все эти разговоры о честности — ерунда. Мужчины и женщины тратят на них слишком много времени.

— Гай тут ни при чем, — вмешался Малькольм. — Чарльз так специально говорит, чтобы меня обидеть.

— Нет, — покачал головой “обидчик”, — я правда считаю, что разговоры с женщинами мужчин огорчают.

— Что тогда прикажешь делать? — спросил коротышка.

— Прятаться.

Мы все рассмеялись, а Чарльз притворился, что никакой шутки не было.

— Серьезно! Когда видишь сексапильную штучку, лучше залечь в засаду и ждать подходящего момента. Таким образом можно сэкономить огромное количество нервной энергии.

Малькольм, как обычно, принял все за чистую монету.

— Во-первых, слова вроде “сексапильная штучка” недостойны человека с твоим интеллектом. А что еще важнее, если бы все рассуждали, как ты, человечество бы просто вымерло.

— Правильно! — кивнул наш клубный остряк. — Это же здорово!

— Чарльз! — возмутился Малькольм.

— Малькольм! — эхом отозвался Чарльз.

— Так или иначе, мы не предлагаем Гаю тратить на разговоры с Натали слишком много времени. Просто нужно быть откровенным с самого начала. Выльется это во что-то более серьезное или нет — неизвестно. Следует помнить: пока их отношения чисто платонические. Если воспользоваться таблоидной терминологией, они “хорошие друзья”, первое свидание у которых еще впереди. Полагаю, даже Чарльз не стал бы прятаться и молчать на первом свидании.

— Нет, боже мой, нет!

— Наверное, Гай, тебе следует выяснить отношения с Натали, — посоветовал Гордон. — Скажи ей то, что считаешь нужным, — естественно, стараясь не причинить боль.

— Правильно, — кивнул Воан, — и не стоит пренебрегать советами книги “Люблю тебя, как ты меня”, которая учит нас честности.

— Боже, только снова не заводи! — взмолился Чарльз. Гордон поднял мою руку, словно я только что выиграл боксерский поединок.

— Вряд ли ты сильно рискуешь, Гай. Эта девушка наверняка уже тобой увлечена.

— Готов поклясться па Библии? — высвободив руку, спросил я.

— Парень, это же очевидно! Принимает перед тобой душ, расхаживает в чем мать родила…

— Ну, это ничего не значит. Женщины любят обнажаться.

— Моя жена не любит, — вставил Гордон и, немного подумав, добавил: — Слава богу!

— Фи! — прошипел Малькольм. — Ты такой шовинист!

Гордон захохотал.

— Ну… Совершенно очевидно: Натали ждет не дождется разговора по душам. Иначе зачем ей демонстрировать свои прелести? Смелее, Гай, будь мужчиной, признайся девушке в любви. Уверен, она тут же сорвет с тебя одежду.