Книга Братство обреченных, страница 2 – Владислав Куликов

— Так что смотри, как бы он там чего лишнего потом не написал, пусть не суется куда не следует, — грозно произнес генерал, — отвечаешь головой.

Трегубец очень удивился: Куравлева плотно опекали сотрудники ФСБ. Они бы никогда не дали «добро» на встречу с этим заключенным. Как же какой-то Ветров смог добиться разрешения? Офицер вежливо намекнул: а не послать ли журналиста к такой-то матери? Иначе потом проблем с чекистами не оберешься.

Оказалось: послать невозможно. Разрешение на встречу подписал лично начальник Главного управления исполнения наказаний Минюста. Что само по себе было беспрецедентно. Обычно, когда журналисты хотели встретиться с каким-нибудь конкретным заключенным, они обращались в пресс-службу. А та согласовывала с местным начальством.

«Они там в Москве все умные, — с раздражением думал Трегубец, — разрешают черт знает что, а подполковник Трегубец потом отдувайся. Вот напишет этот м…к какую-нибудь херню, кто будет крайним? Трегубец!»

— Кстати, в соседней камере с Куравлевым сидит Бульдозерист, — не унимался Трегубец, поскольку начинал волноваться, как только разговор смолкал, — знаете такого?

— Да. — Андрей вяло кивнул.

— Это чеченский террорист, убивал наших солдат, — все равно стал рассказывать офицер, — расстреливал пленных, все казни снимал на видеопленку.

«Мужик, какого черта ты мне это говоришь? — постепенно закипая, подумал Андрей. — Я все это знаю. Я хренову тучу заметок про этого Бульдозериста написал. Меня уже тошнит от этого Бульдозериста. И всех читателей тошнит. Давай спокойно ехать».

— А знаете, как его поймали? — Трегубец явно не умел читать чужих мыслей. — Он устроился бульдозеристом в стройбат. Как-то напился, подрался со своим командиром. Тот ему накостылял. Бульдозерист обиделся и сказал: «Я вас, русских сволочей, убивал и убивать буду». Командир побежал к особистам. Те проверили, и точно, Бульдозерист оказался террористом.

В глазах Ветрова мелькнуло что-то похожее на интерес. По официальной версии, Бульдозериста взяли в ходе спецоперации ФСБ.

«Можно будет написать об этом», — с ленцой подумал Андрей. Впрочем, информационного повода никакого не было — просто вкусный факт. Будет очень трудно объяснить редактору, с чего это ты вдруг принес заметку про Бульдозериста? «Вот если он умрет, то будет повод написать. Тогда и расскажу, как его взяли на самом деле». Ветров прикрыл рот, зевая.

«По-моему, я зря это рассказал». — заметил оживление гостя Трегубец. — Все-таки с журналистами надо держать ухо востро…»

Ветров посмотрел на дорогу, бежавшую за окном. К обочине подступала темь. Лишь где-то вдали светились огоньки. Журналист включил воображение и оказался высоко в небе. Оттуда он увидел ночную степь. Факелы газовых вышек, похожие на маяки. Одинокую машину, мчащуюся по дороге. В салоне — себя, приехавшего проводить расследование. Местные перед ним робеют (конечно, а как же иначе!), потому что для них он — яркая искра из Москвы. И ему вдруг стало безумно радостно.

«Старик, это настоящая жизнь, и ты в гуще! — гордо сказал ему внутренний голос. — Ты всегда хотел так жить. Ты приехал на край земли, чтобы проводить самое настоящее расследование. Ты — журналист из Москвы. Чуть усталый, но готовый к приключениям. Так наслаждайся!»

В свою очередь Трегубец видел перед собой высокомерного москвича, судя по всему презиравшего все не столичное. Волосы журналиста были стянуты в косичку. В правом ухе офицер заметил серьгу.

«Педик, наверное, — с отвращением подумал подполковник, — все журналисты в Москве — педики».

Примерно через час машина въехала в одноэтажный поселок с длинными заборами частного сектора.

— Приехали, — сообщил Трегубец, — это Соль-Илецк.

Ветров стал искать рекламные вывески и огни ночных ресторанов.

Какая реклама?! Здесь и обычного-то освещения почти не было.

«Может, едем по окраине?» — подумал он и спросил:

— Центр города далеко отсюда?

— Это и есть центр, — был ответ.

Машина въехала в какие-то ворота. Их открыл человек в черной робе.

— Приехали. Располагайтесь в гостинице, встретимся завтра. — Трегубец попрощался с журналистом и уехал.

Ветров остался один на потрескавшейся асфальтовой площадке. Огляделся. Увидел только двухэтажное кирпичное здание и забор с натянутой колючей проволокой. Человек, открывавший ворота, исчез в будке.

Темно. Холодно. Ветер с песком.

А главное — само место, казалось, давило скукой и безнадегой, пропитавшими собой здесь абсолютно все.

«Куда меня занесло?» Ему стало тоскливо, будто не надень сюда приехал, а на всю жизнь…

* * *

Трегубец пришел домой. Жена спала, завернувшись в одеяло. Пока закипал электрический чайник, подполковник успел сделать звонок.

— Приехал, — произнес он и вкратце рассказал все, что было с момента встречи журналиста, до того, как гостя оставили в колонии.

— Когда пойдешь с ним к Куравлеву? — спросил собеседник.

— Завтра. Думаю — с утра.

— Ты можешь забить на это дело?

— Нет, я получил прямое указание.

— Как так получилось?! — возмущенно воскликнул голос.

— Борис, все вопросы к моему начальству, — со злостью ответил Трегубец. — Что ты мне высказываешь?

— Я все понимаю. Что за бардак!

— Попробуй ты что-нибудь придумать, — Трегубец произнес «ты» с легким нажимом, — в конец концов, кто из нас в ФСБ работает?

— Хорошо. Давай так, попробуй завтра потянуть время.

— Сколько?

— Что — сколько?

— Борис, давай договоримся конкретно, до скольких мне тянуть.

— До обеда. Часов до двух. Я постараюсь напрячь кое-каких людей.

— Хорошо. Я продержу его до двух часов. Если к этому времени не будет никаких других распоряжений, я поведу этого писаку в зону. Ты уж извини: приказ есть приказ.

— Договорились.

* * *

Естественно, Ветров ничего этого не знал. Он взобрался на металлическое крыльцо с решетками-перилами. Открыл хлипкую фанерную дверь.

«В колонии двери должны быть покрепче, — с неодобрением подумал Андрей, — здесь есть от кого закрываться». Он поднялся по темной лестнице. На втором этаже перед ним распахнулась другая дверь. Ветрова поначалу ослепило: в лицо ударил яркий свет. Журналист даже прикрыл глаза рукой.

— Сюда, — услышал он голос.

В конце коридора будто возникла стена света. Так в фантастических фильмах обозначают проходы в параллельные миры. Андрей сделал несколько шагов вперед и действительно оказался в совсем другом мире.

Здесь было чисто, светло, а откуда-то сверху раздавалась божественная музыка. Отчего на душе стало благостно. Но первое впечатление продержалось только несколько мгновений.