Книга Гарри Поттер и Орден Феникса, страница 110 – Джоан Кэтлин Роулинг

Едва он успел сорвать последнюю, как дверь со скрипом отворилась и вошла Полумна Лавгуд, мечтательная, как всегда.

— Здравствуй, — задумчиво сказала она, оглядывая то, что осталось от украшений. — Красиво. Это ты развесил?

— Нет. Добби, эльф-домовик.

— Омела. — Она сонно показала на большую гроздь белых ягод почти над самой головой Гарри. Он выскочил из-под нее. — Правильно сделал, — серьезно сказала Полумна. — Она часто бывает заражена нарглами.

От необходимости спросить, что такое нарглы, Гарри был избавлен приходом Анджелины, Кэти и Алисии. Все три запыхались и выглядели замерзшими. Анджелина сняла плащ, кинула в угол и хмуро сказала:

— Мы наконец нашли тебе замену.

— Мне замену? — с недоумением повторил он.

— И тебе, и Джорджу, и Фреду, — сердито уточнила она. — Взяли нового ловца.

— Кого?

— Джинни Уизли.

Гарри смотрел на нее ошалело.

— Сама знаю. — Анджелина вынула волшебную палочку, согнула и разогнула руку. — Но она ничего, оказывается. Не ты, конечно, — Анджелина одарила его очень недобрым взглядом, — но коль скоро ты недоступен…

Его так и подмывало сказать: «Неужели ты думаешь, что я не жалею в сто раз больше тебя о своем исключении?» Но он удержался и по возможности ровным голосом спросил:

— А кто загонщики?

— Эндрю Керк, — без восторга сообщила Анджелина, — и Джек Слоупер. Звезд с неба не хватают, но по сравнению с идиотами, которые вызывались…

С приходом Рона, Гермионы и Невилла этот гнетущий разговор оборвался, а еще через пять минут в комнате стало так людно, что Гарри стал недосягаем для горящего, укоризненного взгляда Анджелины.

— Хорошо, — сказал он, и собрание утихло. — Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые разы. Это последняя встреча перед каникулами, и не имеет смысла начинать что-то новое, если впереди перерыв в три недели…

— Ничего нового не будет? — шепотом, слышным всей комнате, недовольно спросил Захария Смит. — Знал бы, не пришел.

— Эх, жалко, Гарри тебя не предупредил, — сказал Фред.

Несколько человек засмеялись, среди них Чжоу, и у Гарри опять что-то оборвалось внутри, словно под ногой не оказалось очередной ступеньки.

— Будем работать парами, — сказал он. — Для начала десять минут — Чары помех. Потом разложим подушки и — Оглушающее заклятие.

Разделились. Гарри, как всегда, стал против Невилла. Комнату огласили резкие выкрики «Импедимента». Один застынет на минуту, другой в это время вертит головой, смотрит, как идут дела у остальных пар. Потом первый приходит в себя, и теперь его очередь наводить чары.

Невилл усовершенствовался до неузнаваемости. После того как он трижды заморозил Гарри, тот, по обыкновению, передал его Рону и Гермионе, а сам пошел смотреть, что получается у других. Когда он поравнялся с Чжоу, она радостно улыбнулась ему; он поборол искушение пройти мимо нее еще несколько раз.

Поупражнявшись десять минут в Чарах помех, они разложили по полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно; половина группы наблюдала за другой, а потом они менялись. Гарри смотрел на их работу, и его буквально распирало от гордости. Правда, Невилл оглушил вместо Дина, в которого целился, его соседку Падму Патил, но промах был гораздо меньше обычного, и все остальные тоже действовали успешнее, чем прежде.

Через час Гарри скомандовал: «Стоп».

— У вас уже очень хорошо получается, — сказал он, обводя их довольным взглядом. — Когда вернемся с каникул, попробуем что-нибудь покрепче, может, даже Патронуса.

В ответ — взволнованный гомон. Стали расходиться, как всегда, по двое, по трое. Прощаясь, желали Гарри счастливого Рождества. Веселый, он собирал вместе с Роном и Гермионой подушки и аккуратно складывал. Рон с Гермионой ушли, а он остался, потому что задержалась Чжоу и он надеялся услышать от нее: «Счастливого Рождества».

— Нет, ты иди, — сказала она своей подруге Мариэтте, и сердце у него радостно подпрыгнуло чуть не до самого кадыка.

Гарри сделал вид, что поправляет стопку подушек. Теперь они остались вдвоем, и он ожидал, что Чжоу заговорит. Вместо этого услышал громкое шмыганье.

Он обернулся и увидел, что Чжоу стоит посреди комнаты и по щекам ее текут слезы.

— Что такое?

Он не знал, как поступить. Чжоу стояла и беззвучно плакала.

— Что случилось? — беспомощно спросил он.

Она покачала головой, утерла слезы рукавом и хрипло сказала:

— Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал… то остался бы жив.

Сердце у Гарри ухнуло вниз и остановилось где-то на уровне пупка. Какой же недогадливый. Она хотела поговорить о Седрике.

— Он все это знал. И очень даже хорошо, иначе не дошел бы до центра лабиринта. Но если Волан-де-Морт решил тебя убить, у тебя нет никаких шансов.

При имени Волан-де-Морта Чжоу икнула, но глаз от Гарри не отвела.

— А ты не умер, хотя был еще младенцем, — тихо сказала она.

— Ну… да, — устало отозвался он и пошел к двери. — Не знаю почему, и никто не знает. Так что гордиться тут нечем.

— Нет, не уходи! — сказала она со слезами в голосе. — Извини, что я тут распустилась… Я не собиралась…

Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. Гарри чувствовал себя несчастным. Насколько было бы приятнее, если бы она просто пожелала счастливого Рождества.

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, — сказала она и опять вытерла рукавом слезы. — Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь все это забыть?

Гарри не ответил. Она правильно его поняла, но было бы черствостью с его стороны признаться в этом.

— Ты правда хороший учитель. — Чжоу улыбнулась сквозь слезы. — До сих пор я никого не могла оглушить.

— Спасибо, — смущенно сказал он.

Они смотрели друг другу в глаза. Гарри сгорал от желания выскочить из комнаты, но ноги его приросли к полу. Чжоу показала на потолок над его головой.

— Омела.

— Да. — Во рту у него пересохло. — Но, наверное, кишит нарглами.

— Кто такие нарглы?

— Понятия не имею. — Чжоу подошла ближе. Он сам как будто был оглушен. — Лучше спроси Полоумну Лавгуд. В смысле — Полумну.

Чжоу издала странный звук — не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у нее на носу.

— Ты мне очень нравишься, Гарри.

Он не мог думать. Во всем теле странно покалывало, руки и ноги отнялись, мозг тоже бездействовал.