Книга Гарри Поттер и Дары Cмерти, страница 92 – Джоан Кэтлин Роулинг

— Мы ненадолго, — сказал Гарри, слегка разочарованный таким прохладным приёмом.

— Я… Ну что ж, входите, только быстро. Быстро!

Едва они успели переступить порог, мистер Лавгуд захлопнул за ними дверь. Они оказались в самой удивительной кухне на свете. Она была совершенно круглой, как будто они стояли внутри гигантской солонки. Всё в комнате было изогнутым по форме стен: плита, рукомойник, шкафы с посудой — и всё расписано птицами, цветами и насекомыми ярких, чистых оттенков. Гарри подумал, что тут чувствуется стиль Полумны; эффект в замкнутом пространстве получился довольно-таки ошеломляющий.

Чугунная винтовая лестница в центре комнаты вела на верхние этажи. Над головой что-то громко лязгало и громыхало. Что же такое там делает Полумна?

— Поднимемся наверх, — пригласил мистер Лавгуд.

Держась по-прежнему скованно, он первым начал подниматься по лестнице.

Комната этажом выше оказалась одновременно гостиной и мастерской, а захламлена она была ещё сильнее, чем кухня. Чем-то она напоминала Выручай-комнату в тот незабвенный день, когда та превратилась в громадный лабиринт скопившихся за долгие столетия припрятанных вещей, только эта была поменьше размером и круглая. Повсюду лежали высоченные стопки разных бумаг и книг. С потолка свисали искусно сделанные модельки самых невероятных существ, и все они хлопали крыльями и щёлкали челюстями.

Полумны здесь не было, а гремела, как выяснилось, загадочная деревянная штуковина с магически вращающимися штырьками и колёсиками. Она была похожа на какую-то странную помесь верстака и старого шкафа. Присмотревшись, Гарри понял, что это старомодный печатный станок — из него непрерывным потоком лезли «Придиры».

— Прошу прощения, — сказал Ксенофилиус, выдернул из-под мгновенно развалившейся груды книг неопрятную скатерть и накрыл ею станок. Грохот и лязг стали чуточку глуше. Мистер Лавгуд повернулся к Гарри. — Зачем вы сюда пришли?

Гарри не успел ответить — Гермиона вдруг вскрикнула:

— Мистер Лавгуд, что это у вас?

Она показывала пальцем на большущий серый закрученный винтом рог, немного похожий на рог единорога. Он был прибит к стене и выдавался в комнату чуть ли не на целый метр.

— Это рог морщерогого кизляка, — сказал Ксенофилиус.

— Ничего подобного! — сказала Гермиона.

— Гермиона, — зашептал, сконфузившись, Гарри, — сейчас не время…

— Гарри, это же рог взрывопотама! Класс «В» по списку запрещённых к продаже материалов, его категорически нельзя держать в доме!

— Откуда ты взяла, что это рог взрывопотама? — спросил Рон, бочком отходя в сторону, насколько это позволял царивший в комнате беспорядок.

— Он описан в книге «Фантастические звери и места их обитания». Мистер Лавгуд, его нужно немедленно отсюда убрать! Разве вы не знаете, что он взрывается от малейшего прикосновения?

— Морщерогие кизляки, — завёл Ксенофилиус с выражением ослиного упрямства на лице, — это чрезвычайно пугливые и в высшей степени волшебные существа, а их рог…

— Мистер Лавгуд, я же вижу по бороздкам у основания — это рог взрывопотама, он невероятно опасен… Даже не понимаю, откуда вы его взяли…

— Купил, — авторитетным тоном ответил Ксенофилиус. — Две недели назад, у очаровательного молодого волшебника, который знает, что я интересуюсь этими чудесными животными — кизляками. Рождественский сюрприз для моей Полумны. Так зачем вы всё-таки ко мне пришли, мистер Поттер?

— Нам нужна помощь, — ответил Гарри, не дав Гермионе снова открыть рот.

— А! — сказал Ксенофилиус. — Помощь. Хм-м… — Его здоровый глаз опять обратился к шраму Гарри. Он казался одновременно испуганным и словно завороженным. — Да-а… Видите ли… Помогать Гарри Поттеру… небезопасно…

— Вы же всё время пишете в своём журнале, что наш первейший долг — помогать Гарри Поттеру! — вмешался Рон.

Ксенофилиус покосился на печатный станок, который гудел и звякал под скатертью.

— Ну да, ну да, мне случалось высказывать подобные взгляды. Однако…

— По-вашему, это относится ко всем, кроме вас? — спросил Рон.

Ксенофилиус не ответил. Он то и дело мучительно сглатывал, глаза у него бегали. Гарри показалось, что в нём происходит жестокая внутренняя борьба.

— А где Полумна? — спросила вдруг Гермиона. — Пусть она скажет своё мнение.

Ксенофилиус поперхнулся, потом как будто взял себя в руки и произнёс дрожащим голосом, еле слышным за шумом печатного станка:

— Полумна пошла на ручей, наловить пресноводных заглотов. Она… Она будет вам рада. Я пойду позову её… А потом, так и быть, помогу вам.

Он шмыгнул вниз по лестнице. Друзья услышали, как внизу открылась и закрылась дверь. Они переглянулись.

— Шпендрик трусливый, — высказался Рон. — Полумна в десять раз храбрее его!

— Он, наверное, беспокоится, что с ними будет, если Пожиратели смерти узнают, что я сюда приходил, — сказал Гарри.

— А по-моему, Рон прав! — объявила Гермиона. — Мерзкий лицемерный старикашка, всех уговаривает тебе помогать, а сам увиливает. И, ради всего святого, держитесь подальше от этого рога!

Гарри подошёл к дальнему окну. Оттуда было видно ручей — узкую блестящую ленту далеко внизу, у подножия холма. Башня была страшно высокая. Мимо окна пролетела птица. Гарри посмотрел в сторону «Норы», невидимой за длинной грядой холмов. Там Джинни… Они ещё ни разу не были так близко друг к другу со дня свадьбы Билла и Флёр, только Джинни не подозревает, что он здесь и думает о ней. Наверное, нужно этому радоваться, ведь всякий, кто приближается к нему, оказывается в опасности. Поведение Ксенофилиуса — только лишнее тому свидетельство.

Гарри отвернулся от окна, и тут на глаза ему попался ещё один специфический предмет, стоявший среди прочего хлама на изогнутом серванте. Это был каменный бюст прекрасной, но строгой с виду волшебницы в необыкновенном головном уборе. По бокам торчали изогнутые золотые штуковины, напоминавшие слуховые рожки. Через темя шла кожаная полоска с укреплёнными на ней сверкающими синими крылышками, лоб охватывал другой ремешок, к которому была прицеплена оранжевая редиска.

— Эй, посмотрите на это! — позвал Гарри.

— Потрясающе, — хмыкнул Рон. — Как ещё он не надел эту штуку на свадьбу…

Внизу хлопнула дверь, и через минуту Ксенофилиус взобрался по винтовой лестнице. Его тощие ноги были теперь обуты в резиновые сапоги, а в руках он держал поднос с разнокалиберными чашками и чайником, от которого шёл пар.

— А-а, вы заметили моё любимое изобретение!

Он сунул поднос в руки Гермионе и остановился рядом с Гарри перед статуей.

— Я считаю, что весьма удачно выбрал образец — голову прекрасной Кандиды Когтевран. «Ума палата дороже злата»! — Он указал на слуховые рожки. — Это сифоны для мозгошмыгов, чтобы ничто не отвлекало мыслителя от раздумий. Это, — он обвёл рукой крошечные крылышки, — пропеллер австралийской веретенницы, для возвышенного образа мыслей, а это, — он ткнул пальцем в оранжевую редиску, — слива-цеппелин, для обострения восприимчивости ко всему новому и необычному.