Онлайн книга «Роковое место»
|
– Как вам понравился Олег Иванович Лобастов? – Красивый и скромный интеллигент, – сказал Лимакин. – Но мало компетентный в интересующем нас деле. – Оказавшись на его месте после трехнедельного загара на Канарских островах, ты тоже не блеснул бы компетенцией о том, какие дела творились в Фонде за время твоего отсутствия. – Зато как мило он охарактеризовал Багину… – У тебя о ней другое мнение? – Такое же, только без любовного восхищения. – По-моему, Лобастов не восхищался Владой. Просто высказал о ней свое мнение, вроде служебной характеристики. Если уж на то пошло, то таким секретарем-референтом не грешно и восхититься. – Да, ничего не скажешь, умная женщина. Такая может придумать криминальный сюжет похлеще Агаты Кристи. – Ты к чему гнешь? – К тому, Петя, что вдруг мадам Багиной захотелось, чтобы вместо пятидесятилетнего толстяка Чешуякова президентом фонда стал стройный красавчик-холостяк Лобастов, а она, умничка, останется при нем секретарем-референтом. Лимакин засмеялся: – У тебя самого полет фантазии не хуже, чем у знаменитой детективщицы. – Не скаль зубки. От красивой умницы можно ожидать любого коварства. Кстати, и Лобастов почему-то в холостяках засиделся. Двукратный олимпийский чемпион, пули посылает тютелька-в-тютельку, ездит в шестисотом «Мерседесе», а до тридцати пяти лет не может жениться. Как думаешь, он не голубой? – Сексуальной ориентацией Олега Ивановича я не интересовался. Хватов вон тоже холостячит. – Не сравнивай отпетого бабника с интеллигентным мужчиной. У Хватова в блудливых глазах светится: «Девки, я люблю вас! Будьте бдительны!», а Лобастов даже говорить о женщинах стесняется. Если он не голубой, держу пари, что Влада охмурит Олега Ивановича. – Давно вынашиваешь такую версию? – Когда вы всей толпой читали интернетовский некролог, я исподтишка наблюдал за Лобастовым и Багиной. Они так эффектно выглядели, что мне невольно запала мысль об этой парочке. – Если всех эффектно выглядящих подозревать в неблагонадежности… – Всех я не подозреваю, – перебил Лимакина Голубев. – Речь веду о конкретных людях, и тому есть причина. Перед тем, как пригласить вас на просмотр некролога, у меня с Владой состоялся конфиденциальный разговор. Влада будто случайно проговорилась, что полмесяца назад Маласаев предлагал ей королевскую зарплату, если согласится перейти от Чешуякова к нему. А Чешуяков вроде бы шуткой ответил Маласаеву: «Она уйдет только через мой труп». – Мало ли что можно сказать в шутку. – Петя, не гони лошадей. Слушай дальше. Влада только намекнула на неравнодушие к ней Маласаева, а Лобастов, рассказывая, как Маласаев интересовался слабостями Багиной, развил этот намек. Скажи, не тонко сработано?… – Обычно, где тонко, там и рвется. – Вот и я о том же. Пусть считают, что запудрили нам мозги, но мы не лыком шиты, – Слава скосил взгляд на молчавшего Бирюкова. – Игнатьич, ты не задремал? – Нет, анализирую полет твоей мысли, – ответил Антон. – И как она летает? – Серединка на половинку. – Однако, согласись, логика в моей версии присутствует. – Логически можно обосновать что угодно, кроме мистики. – Мои рассуждения построены на свойственных людям пороках. – В этом отношении из всех подозреваемых самым «порочным» является Виталий Осипович Хватов. Господин Маласаев, по словам Щепина, тоже бизнесмен не в белых перчатках. Но о пороках Багиной и Лобастова у нас никаких сведений нет. – Ну как же, Игнатьич… А интимная связь Влады с Чешуяковым, которую она не отрицает? – Для незамужних привлекательных секретарш это настолько банально, что судить по такому факту об их порочности в целом не совсем серьезно. Тем более нельзя считать, что, если женщина умна, значит, опасна. Умные обычно просчитывают не только выгоду от рискованного поступка, но и возможные негативные последствия. Голубев усмехнулся: – Вот навалились двое умных на одного недотепу. – Если не согласен с нашими возражениями, выкладывай дальнейшие аргументы, – сказал Бирюков. – Нечем, Игнатьич, мне дальше аргументировать, кроме того, что все трое из подозреваемых «заказчиков» так или иначе повязаны с мадам Багиной. И ни одного из них в день убийства Чешуякова не было в Новосибирске. – Заказчик – не киллер. Он может находиться за тридевять земель от места преступления, но это не обеспечивает ему бесспорное алиби. – Однако повод помутить воду есть. – В мутной воде рыбу легче поймать. Сейчас дело раскрутилось так, что заказчик вот-вот проявит себя. Надо только не упустить его. Кстати, с Сухановым разобрался? – Полностью. Причиной внезапного разворота мотоцикла, как мы и предполагали, явилась оброненная Фишкиной сумка. С убийством Чешуякова тот случай совершенно не связан, – ответил Голубев и сразу спросил Лимакина: – Петя, Хватов при допросе не катил бочку на Германа? – Пытался свалить на него сто семьдесят две тысячи, замыленные от продажи «Бомбардье», да быстро понял, что доказать такой финт не может. – На заготовленный приказ об увольнении и на обнаруженную в сейфе Чешуякова копию кассового ордера как Виталий Осипович отреагировал? – О приказе, мол, ни сном ни духом не ведал. А в том, что получил от Миончинского двести пятьдесят тысяч наличными, он откровенно признался еще до того, как ему предъявили этот ордер. – Чтобы Хватов стал более откровенным, надо было припугнуть его задержанием под стражу. – За что? – За организацию заказного убийства. – А факты где? – Взял бы да придумал что-нибудь. – Я запрещенными приемами не пользуюсь. – Коли такой щепетильный, предъявил бы Осиповичу обвинение в хищении фондовских денег. Проступок-то явно уголовный. – Фонд к нему никаких претензий за эти деньги не имеет. Если всех таких «уголовников» задерживать, некуда сажать их будет. – Ну, тогда подписку о невыезде у него взял бы… – Вот это мы с Антоном Игнатьевичем догадались сделать без твоей подсказки. – Молодцы, что хотя бы на пустяк хватило ума, – добродушно подтрунил Слава. – Как Хватов воспринял такую меру пресечения? – Без восторга, но расписался. – Чует, что погорел с «Бомбардье». Что-то у меня на хапугу зуб разгорается. Напрасно отпустили дельца до моего приезда. Интересно, как он прокомментировал бы интернетовский некролог… |