Книга Укус Змея, страница 24 – Михаил Зайцев

— Отомри. Медленно и печально, без резких движений, отходи назад. Пошел.

Глеб попятился. Верхняя половина тела сохранила скульптурную незыблемость, двигались только ноги. До тех пор, пока икры не уперлись в алюминиевый каркас раскладушки.

— Сядь, — скомандовал Змей. — Колени сдвинь, руки сцепи в «замок» и положи на коленки.

Скрипнула створка шкафа. Чтобы она не закрылась, Змей вытащил из-под себя левую ногу, поставил на пол. Кабы не пистолет и гипсовая бледность мента, они бы, эти двое, смотрелись очень комично — один сидит в шкафу, ноги сикось-накось, другой — на низенькой раскладушке, с коленями на уровне груди, со сцепленными, как будто в отчаянной мольбе, пальцами.

— Разрешаю задать мне вопрос, — сказал Змей. — Но только один, и спрашивай тихим голосом.

Глеб сглотнул, облизнул сухие губы, тихонечко кашлянул и произнес шепотом:

— За что?

— Хм-м... — Змей улыбнулся, хмыкнув. — Забавно. Кто я, ты не спрашиваешь. Интересуешься, за что собираюсь тебя... — Змей задумался, подыскивая нужное слово. — Гм-м... Наказать, да?

Глеб судорожно кивнул.

— За то, что ты собираешь дань с вокзальных наркодилеров. А именно... — и Змей назвал клички тех торговцев наркотой, в контактах с которыми замечал Глеба. — За то, что крышуешь карманников. Не далее как сегодня один гражданин щипач заплатил тебе, как ты выразился, «за лицензию». За то, что имеешь процент с вокзальной проституции. Вчера, к примеру, бандерша тетя Галя откатила тебе энную сумму. За то, что... — Змей перечислил все грехи Глеба, о которых узнал в результате слежки. — За то, что... Хватит или продолжать? Я еще многое про тебя знаю, — соврал Змей. — За все то, что я про тебя знаю...

— Не я один! Все наши берут и все делятся с кем положено! — перебил Глеб. Гипсовая бледность с его лица спала, он явно оправился от шока. Более того, он вроде как переживал огромное облегчение. Как принято говорить в таких случаях: упал камень с плеч. Сидеть продолжал, как было велено, но плечи расправил. Видимо, были за душой у мента Глеба какие-то воистину смертные Грехи, гораздо более серьезные, чем перечисленные Змеем грешки. И, спрашивая, за что, Глеб, очевидно, ожидал услышать перечисление Грехов с большой буквы, а услыхал про ерунду, и его отпустило.

— Чего ты хочешь? — На порозовевшем лице Глеба появилась полуулыбка-полуухмылка. — Денег хочешь? Шантажируешь телегой в прокуратуру? Откуда ты такой смелый взялся?

— Разве уж таким надо быть смельчаком, чтобы вскрыть чужую квартиру и устроить засаду в шкафу? — улыбнулся Змей во весь рот. Вытащил из-под себя ногу, вылезая из шкафа, встал, шагнул по направлению к Глебу, продолжая держать мента на прицеле. — Разве ж это я смелый? Это ты у нас смельчак. Ухмыляешься, как ни в чем не бывало, и практически посылаешь меня к чертовой бабушке вместе с моим пистолетом и со всем моим компроматом.

Ко многому был готов Глеб, но только не к тому, что произошло и прозвучало далее.

А далее Змей спрятал «пушку» за пазуху и пошел к выходу. Задержался у двери в прихожую, обернулся, заговорил:

— Ты прав, я приходил тебя шантажировать. Деньги мне не нужны, мне другое требуется. Пока не суть важно, что именно. Вот нарою на тебя компромат посерьезнее, тогда и поговорим.

Змей рисковал. Такой, скажем так, чисто психологический риск зачастую не менее серьезен, чем чисто физиологический риск недельной давности во время тотального мочилова.

Ежели Змей психологически просчитался, тогда — пиши пропало. Пропало зря время, истраченное на Глеба. А денег на жизнь в запасе осталось самый минимум. И придется их добывать человеку без документов, которого разыскивают — если бы менты! — компетентные органы. Надобно сказать, что особых порученцев учили и этому — добыче денег путем грабежа, кражи, мошенничества и т. д.

При возникновении острой необходимости в средствах для выполнения акции автономный порученец обязан их, средства, уметь добывать. Но только в случае ОСТРОЙ НЕОБХОДИМОСТИ, ибо вынужденное противоправное действие осложняет положение порученца.

Змей блефовал. Он вовсе не собирался продолжать раскопки ментовской жизни. Не в том находился Змей положении. Находясь на нелегальном положении, занимаются подобными следственными мероприятиями лишь герои американских кинобоевиков.

— До свидания, гражданин Глеб — начальник...

— Стой-ка! — Глеб напрягся, и ухмылку смыло с его розовеющего лица. — Да кто ты такой, в самом деле?!

— При следующей встрече поговорим. Я, как и ты, привык диктовать условия, выступать с позиции силы, а не оправдываться. До скорого!

— Стой! Чего тебе надо-то? Конкретно?

— В общем-то сущие пустяки, но об этом потом. Счастливо оставаться, гражданин начальник.

— Да стой ты! Сейчас говори, чего надо. Неохота мне второй раз с тобой встречаться.

— Серьезно? — Змей развернулся на сто восемьдесят градусов, привалился плечом к дверному косяку. — Вот что мне в тебе нравится, Глеб, так это то, что ты умный. Продолжаешь сидеть, сцепив пальцы, и даже не думаешь выхватывать табельное оружие. А нужен мне, гражданин умный начальник, этакий пустячок, как, всего-навсего, паспорт.

— Паспорт?!

— Да, он.

— Я мент с вокзала, я не крыса из паспортного стола. Где я тебе чистый паспорт возьму?

— Чистый мне не нужен. На вокзале полно бомжей. Многие из них пришлые из других городов и весей. Встречаются и бомжи с документами. Сейчас, на пороге зимы, некоторые умирают.

За те несколько дней, что Змей занимался слежкой, он дважды наблюдал, как Глеб с напарником находили мертвеца-бродягу.

— Проще пришить бомжару с документом, чем ждать, когда подходящий труп попадется. — Мент успокоился. Просьба, а точнее — требование — Змея вполне выполнимо. Даже, можно сказать, запросто выполнимо.

— Твои проблемы, — пожал плечами Змей. — Хочешь — бери еще один грех на душу. Но я могу и подождать подходящий труп дней пятнадцать-двадцать.

Ежедневный пищевой рацион, само собой разумеется, придется урезать. Ясно, что Змей к этому готов. Меньше движения, больше сна плюс кое-какие асаны йоги, и он спокойно проживет означенные дни, потратив на питание менее четверти имеющейся в наличии скромной, очень скромной денежной суммы.

— "Подходящий труп", ты сказал?

— Да. — Змей повторил: — Подходящий. В паспорте должно быть фото мужчины примерно моего возраста и хотя бы немного на меня похожего. И расстарайся, чтобы он не был вором-рецидивистом, неоднократно судимым. И чтобы был холостой и бездетный.

— Как я узнаю у трупа, сидел он, когда был живым, на нарах или только в ЛТП отбывал принудиловку?

— Чудес, стопроцентной гарантии я от тебя и не жду, но нужно хотя бы, чтоб на теле у обладателя паспорта отсутствовали характерные татуировки.

Глеб задумался, уставился в пол, сдвинул брови. А Змей решил, что пора впарить менту лажу, специально для него, для Глеба, придуманную. Рассказать легенду, сказку, которая объяснит, зачем надобен шантажисту-милиционеру паспорт бродяги с относительно честной биографией. Лажу про то, какую финансовую махинацию вдали от Ростова собирается провернуть он, незваный, в странноватое жилище милиционера гость, сюрприз из шкафа. Однако...