Книга Бастион одиночества, страница 80 – Джонатан Летем

Дилан молчал.

— Да улыбнись же ты наконец, Ди-мен! В чем дело? Боишься, что тебя начнет доставать Роберт? Положись на меня, старик.

— Я ни капли не боюсь Роберта.

— Вот и отлично. Я и не говорил, что ты его боишься.

Дилану не терпелось перейти к делу.

— Сколько денег вам не хватает?

— Вопрос не в этом. Скажи, сколько ты можешь внести?

— Две сотни.

— Две сотни. — Мингус задумался. — Хорошо. Никаких проблем. — Он был настороже, словно чувствуя какой-то подвох. — Значит, решено. Двести долларов, и ты в игре.

— У меня есть одно условие.

— Условие?

— Верни мне кольцо.

— Ах, черт! — Мингус прижал к лицу ладони и, качая головой, рассмеялся. — Он является сюда, треплется о том о сем, а на самом деле хочет только одного: получить назад свое кольцо.

— Оно еще у тебя?

— Вот, оказывается, в чем дело. Вовсе не в комиксах и бизнесе, не в каком угодно другом дерьме.

Мингус опять засмеялся, с такой горечью, будто Дилан хотел выкупить у него их дружбу вместе со всеми секретами, Аэроменом, мостом и теми многочисленными вещами, которым не было названия. Как будто повесил ценник: $200 — на шесть или семь лет их знакомства, пожелал отделаться от всех этих лет при помощи денег, заработанных продажей мороженого.

Может, так оно и было.

Упершись руками в голые колени, Мингус рывком поднялся с кровати, без слов вышел в коридор, прошлепал к туалету и помочился, не закрывая двери.

— Да, оно еще у меня, — сказал он, вернувшись. — Ты же знаешь, что я отдам его тебе, как только ты попросишь.

— Я прошу сейчас.

— А платить ты уже не собираешься?

Наконец-то Мингус разозлился. Осознание этого доставило Дилану пугающее наслаждение.

— Спасибо, что сохранил его, — сказал он невозмутимо. — А заплатить я даже рад.

— Чудесно.

— Кому еще известно о кольце? — спросил Дилан. Он мечтал задать Мингусу этот вопрос все то время, пока учился в Стайвесанте. И вот долгожданный момент настал.

Мингус отвернулся.

— Ты показывал его Артуру?

— Нет.

Конечно, нет. Какой дурак сделал бы это?

— Роберту?

Молчание.

— Придурок! Ты рассказал о нем Роберту.

— Он был со мной, когда я набросился на копа в Уолт Уитмен, — ответил Мингус. — Мне пришлось отдать ему кольцо, чтобы его не отобрали в полиции.

— Он пробовал?..

Мингус пожал плечами.

— Роберт ведь такой же, как ты.

— Что это значит?

— Это значит, он пробовал.

Конечно. А ведь кольцо вовсе не было бездушным инструментом. Аарон Дойли летал пьяным, Дилан — обмирая от страха, за исключением того раза, на озере в Вермонте, когда его никто не видел. Значит, кольцо приспособилось и к внутреннему хаосу Роберта Вулфолка.

— Даже не рассказывай мне об этом. Наверняка он летал вкривь и вкось.

Мингус промолчал. У него вошло уже в привычку защищать своих друзей — Дилана, Артура, Роберта — перед другими. То есть молчать, не говорить о них ничего.

Дилан встал со стула и положил двести долларов на грязную простыню. Мингус нахмурился.

— Надеешься так легко отделаться? — ледяным тоном спросил он.

Дилан не сразу понял его.

— А что еще тебе нужно?

Мингус едва заметно улыбнулся.

— Покажи-ка, не осталось ли чего-нибудь у тебя в карманах.

Это была реплика из списка стандартных издевательских фраз. «Иди-ка сюда», «дай-ка на минутку», «я отдам, не собираюсь я тебя обижать». Общепринятый метод показать свое превосходство над белым парнем — метод, которым Мингус никогда не пользовался. Теперь он изменил своим правилам, наконец ткнул пальцем в их различие.

Впервые в жизни Дилан понял, насколько бережно относился к нему все эти годы Мингус. При мысли о трех оставшихся в кармане сотнях к лицу хлынула кровь. Кольцо не наделяло владельца «рентгеновским» зрением, но это не означало, что такого зрения не существует.

Тонкие струйки пота текли ему на глаза.

— Ладно. — Мингус рывком открыл ящик стола и сбросил две сотни Дилана в кучу лежавших там купюр. Он не стал задвигать ящик, выражая тем совершенное безразличие или провоцируя Дилана тайком забрать свои честно заработанные двести баксов.

Состояния в Гованусе сколачивали лишь самые предприимчивые.

Изабелла Вендль возгордилась бы. Она всегда советовала Дилану убирать каждый лишний доллар в копилку и посмотреть потом, что из этого получится.

— Кольцо наверху, — сказал Мингус.

— Наверху?

— В тайнике Барретта. Не пялься на меня, оно там в безопасности. Барретт в любом случае хочет с тобой увидеться. Я сказал, что ты придешь. Он все время спрашивает, почему ты теперь не появляешься у нас. — Мингус не удержался и еще глубже всадил в Дилана нож: — Здесь тебя больше ничто не интересует?

Они поднялись наверх.

«Золотых дисков» на каминной полке в комнате Барретта уже не было, но других изменений не произошло, просто все выглядело теперь обветшалым и запущенным. Барретт был у кухонной стойки, от которой отвалилось несколько плиток, и наливал «Тропикану» в треснувший стакан. На краях рукавов и на подоле халата Барретта болталась бахрома из ниток, под мышками темнели пятна. Халаттеперь болтался на нем — Барри похудел. У него по-прежнему была бородка и расширяющиеся книзу баки, но выглядели они не так аккуратно, как прежде, и наполовину поседели; длинные ногти на руках и ногах пожелтели и стали похожи на когти, веки покрылись морщинами и обвисли.

В спальне работал кондиционер. Музыка не играла. Тишину нарушали лишь редкие звуки, доносившиеся с мертвой улицы.

— А, Дилан!

Дилан стоял, будто язык проглотив. О том, что и его отец когда-нибудь тоже состарится, он не желал даже думать.

— Давно ты к нам не заглядывал. Тебя и не узнать, совсем взрослый стал. Ты только посмотри на него, а?

— Привет, Барри, — выдавил наконец Дилан.

— Рад тебя видеть, дружище, очень рад. С твоим отцом мы постоянно встречаемся, а с тобой вот никогда. Ну и денек сегодня. Холодного сока хотите?

— Я нет, — ответил Мингус.

— Нет, спасибо, — сказал Дилан.

— Зря. В соке много витаминов. Садитесь же, а то мне как-то неловко. Вы выглядите как два кота перед боем.

— Мне надо кое-что забрать в твоей комнате, — сказал Мингус.