Книга Риелтор, страница 58 – Андрей Житков

— Тогда я с тобой, — сказала Александра. — Но учти — только деловые отношения! Я восстанавливаю доброе имя папы, ты — свое. А потом посмотрим.

— Посмотрим, — согласился Вадим, с сожалением глядя на опустевшую тарелку.

* * *

Молодой, лет двадцати пяти, врач-психиатр в белоснежном колпаке сидел за столом своего кабинета в кресле на колесиках и строчил одному ему понятные каракули на большом листе истории болезни.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел средних лет мужчина в синем комбинезоне, на котором была надпись «Скорая помощь».

— Привет, — кивнул ему врач.

— Заходите, заходите, —пригласил мужчина в комбинезоне пациента.

В кабинет робко вошел Митроша.

— Здравствуйте, — сказал Митроша тихим голосом.

— Похоже — это твой клиент, —Сказал мужчина в комбинезоне. — Нам из милиции позвонили. Говорят — у станции метро с прохожих шапочки срывал и каких-то денег требовал. Антисоциальное поведение. В милиции у дежурного фуражку в мусорное ведро выкинул. Менты было хотели его проучить как следует, чтоб не хулиганил, а потом увидели — не в себе человек.

— Девиации — это хорошо, — удовлетворенно сказал врач. — Проходите, пожалуйста, садитесь, — пригласил он Митрошу.

Митроша робко опустился на краешек стула. Врач отложил недописанную историю болезни в сторону, вынул из ящика чистый бланк.

— Шапочки срывать — это все-таки не очень хорошо, я вам скажу, — начал он свою беседу.

— Ты мне бумажку подпиши. — Мужчина в комбинезоне положил на стол листок, врач черкнул на нем свою подпись. — Пока! — Мужчина махнул Рукой и вышел за дверь.

— Ну, давайте все по порядку. Вы мне свою фамилию, имя, отчество назовите, пожалуйста, — разговаривал врач с Митрошей ласково, как с малым ребенком.

— Митроша я!

—Это фамилия ваша или имя?

— Митроша я, и все тут! Меня все приятели так зовут: и Ведмедек, и Кант, и Палыч.

— Какие у вас замечательные знакомые! М-да, значит, фамилии вы своей настоящей не помните?

— Ханин Дмитрий Константинович, — пробормотал пациент. Потом помолчал и добавил: — Митроща я. Деньги у Меня на даче украли. Я их под бидон положил, а они украли.

— Много денег-то? — поинтересовался врач, вписывая в графы данные.

— Хм, так я вам и сказал! — недобро усмехнулся Митроша. — Я вам скажу сколько, а вы их найдете…

— Хоть у меня и маленькая зарплата, но денег я ваших искать не буду.

— Ну ладно, я по вашим глазам вижу — вы человек честный, — сказал Митроша после некоторых раздумий. Привстал со стула, наклонился к врачу. — Четыреста тысяч одной «зелени», представляете!

— Долларов? — уточнил врач.

— Вот именно! — горестно кивнул Митроша. — Я из-за них квартиру потерял, здоровье потерял, жену потерял, дочь потерял, зятя потерял… А они взяли — и украли!

— А вы, однако, богатый человек, Дмитрий Константинович. Подозреваете кого-нибудь? — почти шепотом спросил врач.

— А как же! Люся Кант их у меня увела! Сначала дала мне мою долю, а потом увела!

— Вы только что называли Канта в числе своих приятелей, — заметил психиатр.

— Да все они, приятели, такие, — вздохнул Митроша. — Как отвернешься — лопатой по башке!

— Значит, Кант — женщина? — уточнил врач.

— А кто же она еще? — удивился Митроша.

Врач усмехнулся и сделал в листе какую-то пометку.

— А зачем вы шапочки с прохожих срывали? — вернулся он к началу разговора.

— Обидели меня сильно! По голове били.

— И вы теперь, значит, за это мстите?

— Да нет, что вы! — замахал на врача руками Митроша. — Я вора ищу. В шапочке он был вязаной. Пацан такой щуплый… Щуплый-то щуплый, а как ударил меня в висок, я и того… чуть не умер, вот!

— Вы сказали, что у вас Люся Кант деньги увела.

— Не сама она. Что ж она, дура? Пацана этого подослала. — Митроша опять наклонился вперед. — Слушайте, помогите мне эти деньги найти, я вам пятьсот долларов дам, идет?

— Согласен, — кивнул головой врач. — Я вам деньги поищу, а вы пока у нас побудете. Здесь хорошо: питание трехразовое, процедуры. Полечитесь, таблеточки попьете.

— А! Надуть меня хотите, да? Хрена вы меня надуете! Я сам кого хочешь надую! Я Ведмедека надул, Кравцова надул, Люсю надул! — Взгляд Митроши остановился на белоснежном колпаке врача. — А, вот оно что! Заодно вы с ними! — Он молниеносным движением сорвал с головы врача колпак. — Где деньги? Деньги давай, гнида! А то я сейчас… — Митроша через стол потянулся к врачу, норовя схватить его за горло.

Врач, не выказывая ни малейших признаков испуга или волнения, пальцем вдавил кнопку звонка под столешницей и в кресле отъехал подальше от стола. Почти тут же дверь отворилась, в кабинет вошли два дюжих санитара.

— Успокойте этого фрукта! — попросил их врач, не повышая голоса.

Санитары ухватили Митрошу за плечи и потащили из кабинета.

—Деньги давай! Давай деньги, гнида! —не переставал кричать Митроша в коридоре. Потом его голос затих.

Врач некоторое время покачивался в кресле из стороны в сторону, задумчиво глядя на закрывшуюся дверь. Потом подъехал к столу, снял телефонную трубку.

— Ларочка, привет! Слушай, какой тут ко мне только что замечательный фрукт поступил — со стула упадешь! Те все какие-то скучные были, неинтересные, а этот… У него в арсенале и украденные четыреста тысяч, и медведи, и Кант — женщина, представляешь? Но самое забавное, что он у людей шапочки срывает. Как только увидит человека в шапке, так сразу хвать! Не нравятся ему головные уборы — что поделаешь! Этакий Акакий Акакиевич, понимаешь ли!

В трубке раздался задорный девичий смех.

— Я вот думаю, может, мне снова за диссер взяться? Очень уж необычная девиация.

Он повесил трубку, посмотрел на чистый лист незаполненной истории болезни и сказал самому себе:

— Возьмусь, решено!

* * *

Компьютерщик Отдела расследований Олег Ипатьев по кличке Лобстер сидел в своем кабинете за мощной «машиной». Чуть слышно шуршал жесткий диск, скачивая с Интернета информацию об интим-услугах (приказ начальства). Лобстер откровенно скучал. Так уж было заведено у них в «конторе»: то приходилось сутками работать, ломая какую-нибудь закрытую сеть в поисках компромата или криминала, то протирать штаны, маясь от безделья. Сейчас был период «протирания штанов», и Лобстер уже подумывал о том, как бы незаметно для начальства пораньше улизнуть домой.

Дверь отворилась. На пороге стоял непривычно всклокоченный Бредов. Под мышкой он держал папку с бумагами.