Книга Супермаркет, страница 73 – Андрей Житков

— Плохо, — кивнул Сергей. — Я даже похудел.

— Да, я тоже полгода там парился. Восемь лет назад это было. “Закрыли” меня тогда основательно. У меня там кореш по соседству жил. Его дом окнами прямо на СИЗО. Бывало подойду ночью к решеточке и кричу: “Нохрин1 Нохрин!” Нохриным его звали. Он на балкон выйдем, мы с ним о свободе райской и поговорим. С крыши упал. Ты кушай-кушай!

— Я так и рассказать ничего не успею, — сказал Моисеев. — Пройдут мои десять минут.

Моргун рассмеялся. — Десять минут, это так — для красного словца. Не торопись никуда, а девка никуда не убежит. Всю ночь работать будет. Хочешь, и тебе выпишем?

— Да нет уж, не надо мне их, — покачал головой Моисеев. — Невеста у меня.

— Вот все вы менты такие, — поморщился Моргун. — На словах у вас принципы, а сами проституток в отделениях на халяву трахаете.

— Я такими вещами не занимался. Да и мент я бывший, — сказал Сергей.

— Да нет, вся эта отрава у тебя до смерти в крови, — усмехнулся Моргун. — Водки мне налей.

Моисеев разлил водку по рюмкам.

— За кореша выпьем, которые с крыши упал. Скажи, зачем бежал?

— Чтобы справедливость восстановить. Подставили вы меня по-крупному, а я ведь ничего против вас не сделал. О проверке ОБЭПА предупредил, частную собственность вашу, как собака на цепи стерег.

— А “крыша”? — напомнил Моргун.

— “Крышу” свою супермаркет потеряет вместе с товаром и деньгами, — веско сказал Моисеев.

— Это еще почему? — нахмурился Моргун.

— Потому что ОБЭП теперь магазин все время пасет. А Евгений Викторович от жадности никак остановиться не может. Склад у него свой, товар свой, люди свои. И отдает он вам не все. Сколько вы в сентябре машин с товаром отправляли?

— Откуда ж мне помнить? Этим у меня человечки занимаются.

— Ну ладно, я скажу, — Моисеев достал из кармана бумажку, развернул ее. — Ваших машин было четыре. А всего девять. Пять Евгения Викторовича. Свой бизнес он за ваш счет держит. Свои оптовики у него, своя бухгалтерия, свой счет, вот поэтому он так и задергался, когда бумаги пропали. Испугался, что узнаете.

— Ну, хорошо, проверю я это дело, — кивнул Моргун.

— Он же вас перед ОБЭПОМ подставляет. Накроют супермаркет — и все!

— Ничего, другой бизнес заведем, — спокойно сказал Моргун.

На самом деле, Сергей прекрасно видел, что Моргуна его слова здорово зацепили: он перестал пить, нахмурился, ковырялся вилкой в тарелке, разгребая какой-то китайский салат. Нужно было подлить масла в огонь.

— Ты приказал директора убрать?

— Нет, не было такого приказа, — помотал головой Моргун. — Мужик он хороший, дело знает, пасть не разевает. Зачем же мне свою корову дойную валить?

— Ну вот, значит, опять за твоей спиной, — кивнул Сергей. — Заму-то он как кость поперек горла.

— Да, интересный ты мужичок, Моисеев, — усмехнулся Моргун. — Смелый больно. Кузю зачем пришил? Что он тебе плохо сделал?

— Взорвался ваш Кузя вместе с газовым баллоном, — сказал Сергей. — Пострелялись мы с ним немного, как дуэлянты, он и промахнулся. То ли искра, то ли гнев господен, царствие ему небесное.

— Аминь, — перекрестился Моргун. — Наливай, что ли, ментяра!

Была поздняя ночь. У поребрика тротуара стояли две машины: “Мерседес” и “БМВ”, около них скучали “быки”. Переговаривались о чем-то, травили анекдоты, ржали.

Дверь клуба отворилась, на лестницу, поддерживаемый служащим в строгом костюме, вышел Моисеев. Он бессмысленно посмотрел на парней у машин, громко рассмеялся

— Ребята, примите дружка! — попросил служащий “быков”.

Двое парней подошли к Сергею, подхватили его под руки, повели к машине.

— Ну, что, поговорил? Теперь тебя можно “мочить”? — поинтересовался у Моисеева один из парней.

— Не, мужики, теперь меня мочить никак нельзя, — возразил Сергей. — Моргун приказал доставить меня, куда хочу!

— По-моему, он фуфло гонит, — засомневался один из парней.

— Набери “папу”, — предложил другой.

— Да, чтоб он меня послал? Нет уж! — покачал головой “бык”. — Ладно, садись, фраер!

Моисеев уселся в “БМВ”, “бык” включил зажигание.

— Ну, куда надумал?

— В “Матросскую тишину”, — Сергей с трудом произнес название.

— Шутишь? — не поверил ему “бык”.

— Не-а, — пьяно мотнул головой Моисеев. — Я свое дело сделал. Теперь — не мое.

Дежурный по КПП через окошечко увидел новенькую “БМВ”, которая подрулила к тротуару рядом с СИЗО. Из нее выбрался изрядно пьяный мужик, направился к дверям. Машина отъехала. Мужик надавил кнопку звонка. Потом еще раз, еще…

— Чего надо, мужик? — спросил у него дежурный.

— Моисеев я, — заплетающимся языком произнес Сергей. — Пустите назад в тюрьму!

Евгений Викторович вышел из ванной комнаты, на ходу вытираясь большой махровой простыней. После массажа и двухчасовых занятий в тренажерном зале он чувствовал себя обновленным. Смазал подмышки дорогим дезодорантом, сел в кресло перед телевизором, стал щелкать пультом.

Раздался телефонный звонок. Евгений Викторович поискал глазами трубку. Она лежала на телевизоре. Он лениво встал, взял трубку.

— Алло!?

— Узнал я о тебе много интересного, Женя, — послышался в трубке голос Моргуна.

— Привет. Что, злые языки? — поинтересовался Евгений Викторович.

— Да нет, удивительно добрые оказались, — сказал Моргун. — Ты себе когда костюм последний раз шил?

— В том году, наверное, — пожал плечами Евгений Викторович. — А что?

— Ну, так ты себе новый сшей, белый. Может пригодиться, — посоветовал Моргун и повесил трубку.

Евгений Викторович долго смотрел на пиликающий телефон, аккуратно положил трубку на стол. Приятные ощущения улетучились. Он опять вспотел.

— Ну, и какая же сука…? — спросил он самого себя. — Понятно, какая! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто кого?

Вечером народу в супермаркете было много. На стоянке недалеко от главного входа в ряд стояли припаркованные машины. Большими хлопьями падал первый снег, капоты и крыши машины быстро покрывались белоснежными шапками, придавая им одинаково чудаковатый вид. Хозяева машин возвращались с покупками, ворча доставали из багажников большие щетки и резкими движениями сметали всю эту чудаковатость на землю, в грязь.

— Уважаемые господа, через десять минут наш магазин закрывается… — раздался в динамиках приятный женский голос.