Онлайн книга «Чумная экспедиция»
|
– Сам у себя в лавке ты за него гнилую селедку покупать бы не стал. С кем и за что ты тем рублем расплатился? Как он в кошель к твоему покойнику косому Арсеньичу попал - знаешь? Молчишь? Ничего, я и до этого докопаюсь… * * * На Остоженку прибыли уже ночью. В особняке ни одного пустого местечка не было, чтобы осуществить затеянный Архаровым допрос. Левушка предложил было чердак - но там спали солдаты. Наконец Архаров вспомнил - ледник! Там все еще, уже непонятно зачем, жил крикун и драчун Якушка. Кормили его, когда вспоминали, - получалось примерно раз в день. Якушку выпроводили со двора пинком под зад. Пообещав на прощание, что коли еще скажет гнилое слово про орловскую экспедицию - отсидкой в леднике не отделается. В леднике то было хорошо, что он находился не в доме, а на дворе и представлял собой довольно глубокий погреб, оснащенный трубами для оттока талой воды. Предполагалось, что в нем будут хранить полугодовые запасы мяса и битой птицы, закупаемые в дешевую пору. Так что место там имелось в достатке - а вот мебели не было никакой. Поэтому сундук с деньгами и драгоценностями внесли в дом и поставили, за неимением иного угла, в дальнем конце коридора, под окошком. Купца Кучумова отдали временно под надзор семеновцев, которые в эту ночь охраняли еропкинский особняк (после пожара его сиятельство граф научился-таки расставлять караулы). А приказчика Ивана втащили в ледник и усадили прямо на пол со связанными за спиной руками. Оставив с ним Левушку, Демку и Шварца, Архаров взял Федьку и пошел за Сашей Коробовым. Студенту велели взять чернильницу, перья, бумагу и табурет. Нагрузив его, отправились за Устином Петровым. – Выходи, грешник, - сказал Архаров дьячку. - Вот правда и открылась. – Какая правда? - испуганно, но вместе с тем и радостно спросил Устин, быстро вставая на ноги. – О митрополите правда. Давай, не мешкай! Пошли! Устина вывели на двор, дали ему возможность справить в углу малую нужду, и доставили к большим, косо лежащим дверям ледника. Архаров вошел первым. – Ну, Иван, теперь не отопрешься, - весело сказал он приказчику. - Сашка! Входи, располагайся. Федя! Давай его сюда! Саша спустился, установил табурет, сел и приспособил на колене бумагу - на манер площадных подьячих, которые еще недавно чуть ли не на перекрестках писали кляузы и прошения под диктовку простого люда. Федька втолкнул Устина. Тот, едва не загремев по ступенькам, спустился, и тут уж Шварц взял его за плечо, поставил на середину и поднес к его лицу свечку. – Гляди, - кратко сказал немец приказчику Ивану. - А ты пиши. И тут приказчик зарычал, заскреб по полу ногами, пытаясь найти опору и, елозя спиной по стенке, встать. – Сука, сука! Врет он, врет! Он это, он указал! Он владыку выдал! – О Господи… - прошептал, крестясь, Устин. – Он кричал - туда побежал, туда! На хоры забрался! Он выдал! Он! Я-то промолчать думал! И все - за ним, с кольями!… И на двор из храмав поволокли, и он тут же!… Все слышали, как он кричал - вон, вон куда владыка забрался!… – Заткнись, - велел Архаров. - Не то опять пасть тряпками забьем. Но приказчик не унимался, лишь голос малость приглушил, и припоминал какие-то лишь ему и Устину понятные подробности - дверь какую-то, скамейку на церковных хорах, мужика по имени Васька Андреев, старую рясу и много чего иного. Саша, скрючившись, что-то карябал по бумаге, кляксы так и шлепались на слова. Устин же молча слушал обвинения и угрозы. Слушал их и Архаров, вдумчиво кивая. Наконец Иван, видя, что никто более не перебивает, замолчал. – Саша, что там у нас получается? - спросил Архаров. – Что этот человек, Устин Петров, когда владыка Амвросий приехал в Донской монастырь и переоделся там в простую рясу, выдал фабричным, где он спрятался, - заглянув в свои каракули, сказал Саша. - В церкви, на хорах. А когда его вывели оттуда, сам начал его убивать… Архаров посмотрел на Устина. Тот стоял, повесив голову. – Верно ли? - спросил Архаров Ивана. – Верно! – А ты что скажешь? - вопрос обращался к Устину. – Да, я его выдал… Я ж говорил, вы не верили… Архаров повернулся к Ивану. – Ты полагал, Устин Петров при розыске на тебя показал? Потому и заорал? – Так как же! Непременно показал! Иначе для чего бы нас вместе свели? – А почему он это сделал? Иван задумался. Вопрос был неожиданный и опасный. Он тревожно взглянул на Архарова - и на его лице оказалось возможно прочитать: я-то знаю, почему он это сделал, но как бы так ответить, чтобы тебе, ищейке проклятой, лишнего не сообщить? – Почему он непременно должен был на тебя показать? - продолжал Архаров. - Больше не на кого было? Откуда он тебя вообще знает, чтобы на тебя показывать? Устин! Откуда ты этого человека знаешь? – Так его многие знают, не я один. – И кто же он? – Сука-а-а! Этот дикий крик вырвался из погреба и всполошил тех, кто в тот час находился на дворе. И тут же Демка ловко заткнул Ивану рот нарочно для того приберегаемой скомканной тряпицей. – Он кучер, - тихо сказал Устин. – Какой кучер? Говори громко и внятно! - сказал Шварц, как говорят детям, читающим книжку по складам. – Митрополичий… – Кучер владыки Амвросия? - переспросил Архаров. – Да… – Это он с владыкой за сундуком ездил? – Он. – Ты сам видел, своими глазами? – Да, он на козлах сидел. – А кто сундук заносил в карету? – Солдаты… – Сашка, пиши. Отчетливо! Дальше? – Он увез владыку. – Куда? – В Кремль, в Чудову обитель… – Мог владыка там оставить сундук? – Нет, - сказал Устин. - Мы с Митенькой следом побежали, вместе со всем народом… – Для чего? – Мы хотели владыке в ноги броситься, чтобы на те деньги велел поставить всемирную свечу. Архаров вздохнул. – И потом до Донского монастыря добежали? – Так все же туда пошли, мы со всеми. – Потом где был? – На дворе. – Больше никуда не бегал? Устин посмотрел на него с недоумением: а что, следовало еще куда-то бечь? – И там, прямо во дворе, ты владыку выдал? – Да. |