Книга Прах и тень, страница 28 – Линдси Фэй

— Видите ли, инспектор Лестрейд, — ведь так вас зовут? — спокойно сказал инспектор Фрай, — мы можем вызвать беспорядки. Не хотел бы я оказаться посреди разъяренной толпы. К тому же нет никаких оснований считать, что эти слова написаны убийцей. Судя по почерку, это скорее неуравновешенный юноша.

— Где кусок передника? — спросил Лестрейд у констебля.

— Его отнесли в полицейский участок на Коммершиал-стрит. Очертания темных пятен на нем именно такие, какие оставляет лезвие перепачканного ножа, когда его вытирают.

— Тогда, без сомнения, он выбросил его намеренно, — сказал я Лестрейду. — Поскольку раньше он не оставлял никаких следов, у нас есть все основания предположить, что он обронил окровавленную тряпку, чтобы привлечь внимание к этой будоражащей сентенции.

— Согласен с вами, доктор Уотсон, — тихо ответил Лестрейд. — Мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы помешать им уничтожить улику.

— Не понял вас, сэр, — сказал инспектор Фрай.

— Надпись необходимо сфотографировать! — крикнул детектив Халс. — Так чтобы полиция округа Сити имела возможность внимательно изучить ее.

— У меня есть приказ сэра Чарльза, — заявил инспектор Фрай, с трудом подавляя ярость, но стараясь при этом держаться с достоинством.

— Послание на стене можно закрыть куском темной ткани, — заметил констебль.

— Отличная идея, позволяющая сохранить улику, — кивнул Лестрейд.

— При всем к вам уважении, не думаю, что это соответствует намерениям сэра Чарльза.

— Если стереть губкой только верхнюю строчку, никто об этом и не узнает, — предложила мисс Монк.

— А что, если, — вставил и я свое веское слово, — стереть только слово «евреи», а все прочее оставить как есть?

— Именно то, что нужно! — вскричал Лестрейд. — Так гораздо лучше: никакой опасности, если кто-то прочтет надпись.

— Ну тогда, чтобы укрыть ее от посторонних взглядов, нам впору обнести эту надпись гирляндой из маргариток, — заметил инспектор Фрай с издевательской учтивостью.

— Должен заметить, сэр, — проворчал детектив Халс, — через час будет достаточно света, чтобы сделать фотографию. Солнце вот-вот взойдет. До этого времени закроем эту проклятую надпись чем угодно, но я умоляю вас не уничтожать такую важную улику.

— Это трудное решение не в моей компетенции.

— Его приму я, — сказал кто-то звучным баритоном.

К моему удивлению, это был сам сэр Чарльз Уоррен, имеющий награды ветеран войны, служивший в свое время в Королевских инженерных войсках и Министерстве по делам колоний. Он прославился, пытаясь вызволить из осады моего героя, несравненного генерала Гордона, когда тот оказался в безнадежной ситуации, сдерживая в Хартуме превосходящие силы противника. Сэр Чарльз был безупречно одет, словно бы его и не разбудили посреди ночи, сообщив крайне неприятную весть. Решительный изгиб высокого округлого лба, внушительность аккуратно расчесанных, длинных, свисающих усов, монокль, непреклонная твердость взгляда — все говорило о том, что мы нарвались на серьезные неприятности.

— Я прибыл из полицейского участка на Леман-стрит, — объявил он, — крайне озабоченный пришедшими отсюда новостями. Приказываю вам уничтожить это постыдное проявление антисемитизма, пока не началось движение в сторону рынка на Петтикоут-лейн.

— Позвольте возразить, сэр, — заметил Лестрейд, — но у нас есть менее радикальные способы решить эту проблему.

— Вы так считаете? На этой стене я вижу надпись возмутительного содержания. Она должна быть полностью стерта.

— Этот детектив, сэр, послал за фотографом.

— Для какой надобности?

— Чтобы сделать это послание доступным и для полиции округа.

— Мне глубоко наплевать на фотографов из Сити. В случае беспорядков они не будут, как я, призваны к ответу в Министерство внутренних дел, если эта нелепая надпись останется на месте.

— Но мы могли бы прикрыть ее, хотя бы на полчаса.

— Я не поддаюсь на уговоры и не вступаю в сделки, — заявил бывший полководец. — Как ваше имя?

— Инспектор Лестрейд, сэр Чарльз.

— Что ж, инспектор, вы проявляете похвальный пыл в полицейской работе. Сдается мне, вы всем сердцем отстаиваете подлинные народные интересы. Вот почему вы возьмете сейчас у коллеги губку и сотрете эту гнусную мазню. После этого мы вернемся к настоящей сыскной деятельности.

Губы инспектора Лестрейда сжались в недовольную черточку. Ярость изогнула дугой узловатые брови детектива Халса. Не сдержавшись, он ударил ладонью о стену и отошел в сторону. Лестрейд взял у Фрая влажную губку и подошел к надписи, по дороге остановившись и бросив на меня многозначительный взгляд.

— Не переживайте, доктор, — прошептала Мэри Энн. — Я под шумок все переписала.

Я кивнул Лестрейду, и тот принялся стирать со стены любопытную улику. Закончив, он швырнул губку в грудь инспектора Фрая и повернулся к комиссару полиции:

— Исполнено, как вы приказали, сэр Чарльз.

— Вы предотвратили пожар социального взрыва, погасив его искру. У меня много забот в других местах. Благодарю вас, джентльмены.

Сказав это, сэр Чарльз Уоррен направил свои стопы к полицейскому участку, а собравшиеся стали расходиться.

Лестрейд со страдальческим видом смотрел на стену.

— Доктор Уотсон, детектив Халс, мне нужно сказать вам пару слов.

Мы втроем медленно побрели к дожидающемуся нас кэбу. Мисс Монк шла в трех или четырех футах сзади.

— Вынужден признаться, что все было сделано неправильно, — заговорил Лестрейд с достоинством, которого я раньше никогда не замечал в поведении этого вспыльчивого, похожего на крысу следователя. — Доктор Уотсон, прошу вас отправить копии надписи как в полицию Лондона, так и округа Сити.

— Это необходимо сделать немедленно.

— Никогда не был знаком с сэром Чарльзом, — сказал инспектор. — Не горю желанием встретиться с ним снова, но в одном он прав: надпись могла погрузить в хаос целый район Лондона.

— Не в этом дело, — сердито возразил я, но Лестрейд протестующее поднял вверх руку:

— Я не любитель фантастических теорий, доктор, и, как бы ни был проницателен мистер Холмс, иногда создается впечатление, что его место в Бедламе, [12] а не на Бейкер-стрит. Однако фактам я верю, а это написанное мелом послание — совершенно достоверный факт. Желаю вам спокойной ночи, детектив Халс. Без сомнения, вы объясните своему начальству, что у нас не было ни малейшего шанса.

Детектив полиции округа Сити откланялся и пошел своей дорогой. Было видно, что он все еще борется с охватившим его гневом.