Книга Прах и тень, страница 8 – Линдси Фэй

— Пока нет.

Его глаза сердито вспыхнули.

— Приступайте же к делу, мой дорогой друг. Экспертиза — превосходная вещь, пусть она порой и бывает неприятна.

Я осмотрел убитую. Конец ее был весьма печален. Женщине еще повезло, если убийца счел нужным первым делом перерезать ей горло, а уже потом выплеснул ярость на бездыханное тело.

— Ее шея отсечена едва ли не до позвоночника, две артерии разорваны, нанесено семь бессмысленных разрезов брюшной полости. По-видимому, она не стала жертвой надругательства иного рода: я не вижу признаков недавнего полового контакта, разрезы имеют ровные края. Какие выводы следуют из этого, Холмс?

Детектив в раздумье склонился над трупом несчастной.

— Обратите внимание на цвет кожи около челюсти: убийца лишил женщину сознания и перерезал горло, когда она лежала на земле. На ее руках нет синяков — она не пыталась отразить нападение. Это объясняет также отсутствие крови на верхней части туловища, о чем упоминал доктор Ллуэллин. Чистота резаных ран, столь проницательно отмеченная вами, свидетельствует о том, что она была мертва, находилась под воздействием наркотиков или по какой-то иной причине была неспособна сопротивляться, когда эти раны были нанесены. В противном случае они были бы зазубренными или рваными. Я полагаю, все разрезы были произведены одним и тем же орудием, а именно шести— или восьмидюймовым ножом, возможно, с обоюдоострым лезвием. Он убил, а после расчленил ее в темноте и лишь потом убежал. Собственной безопасностью он явно пренебрегал, если брать в расчет дополнительное время, которое ему потребовалось.

— Но зачем? Что произошло между Полли Николс и убийцей? Почему он обезумел от ярости?

— Действительно почему? Давайте посетим Бакс-роу. Если нам сказочно повезет, мы, возможно, найдем что-нибудь не растоптанное и не выброшенное в мусор полицией.

Когда мы прибыли на место преступления, суетливая какофония Уайтчепел-роуд сменилась бешеным грохотом Северной железной дороги. Убогие двухэтажные домики, наскоро построенные и неухоженные, тянулись по одну сторону Бакс-роу, а по другую стояли, как часовые, склады с аскетически невыразительными фасадами.

Холмс соскочил с двухколесного экипажа и подошел к кучке репортеров и полицейских, а я заплатил кучеру, уговорив его дождаться нашего возвращения.

— Конечно, мистер Холмс, — ответил юный констебль, слегка касаясь своей закругленной шляпы. Вопроса я не слышал. — Нам было приказано выскрести всю территорию, и мы не нашли ничего необычного. Но если нужно, мы дадим вам десять минут.

Каждое сухожилие худощавой фигуры Холмса было наполнено нервной энергией, как всегда случалось с ним на месте преступления. Пыл детектива при расследовании резко контрастировал с той апатией, что охватывала Холмса при отсутствии достойного его дела. Ни один участок двора и близлежащих дорог не избег его строгого испытующего взгляда. Минут через двадцать он нетерпеливо постучал палкой по ограде конюшни и подошел ко мне.

— Узнали что-то новое?

Холмс сжал тонкие губы и покачал головой:

— Судя по крови на земле, убитую не переносили сюда извне, что немаловажно. Ссора завершилась здесь. Могу также сообщить, что аптекарь по соседству недавно стал жертвой ограбления, пара бездельников что-то не поделили и устроили драку на этом клочке земли. Констебль, что стоит слева от вас, — холостяк и имеет терьера. Таким образом, мой друг Уотсон, мы заканчиваем ровно на том же месте, с которого начали.

Он махнул полицейским, чтобы те продолжали заниматься своим делом.

— Полагаю, перечисленные вами факты никак не связаны с интересующим нас преступлением. Тем не менее как вы все это узнали?

— Что? — Его серые глаза внимательно изучали верхние этажи окружающих зданий. — Ах да… Старая дверь с новым замком у разбитого окна, валет пик, разорванный пополам, рядом с явными следами борьбы, отпечатки мужских башмаков с квадратными носками, устрашающий вид штанин констебля Андерсона. Но все это не имеет ни малейшего отношения к расследованию. Тем не менее для нас есть занятие. Вот это окно идеально подходит.

Я с любопытством взглянул вверх. Позади нас располагались склад шерсти Брауна и Игла, а также шляпная фабрика Шнайдера. И то и другое выстроено с той беззаветной преданностью индустрии, что оскорбляет само понятие «архитектура». Окно, на которое показывал Шерлок, принадлежало квартире, находящейся прямо над нами. Мой друг, не тратя время попусту, подошел к дому и постучал в дверь.

Поначалу я решил, что его таинственные намерения так и останутся для меня загадкой, потому что никто не ответил на стук. Детектив иронично улыбнулся:

— Медленные шаги, по-видимому, женские. Да, и легкая хромота на одну ногу. Конечно, не могу сразу сказать, на какую. Уж извините. А вот и сама дама.

Дверь распахнулась, и наружу высунулось женское лицо в нимбе седых волос. Больше всего оно напоминало морду крота, вылезшего из норы. Стекла очков такие грязные, что было трудно понять, зачем они вообще нужны. Женщина, крепко сжимая трость, разглядывала нас с таким видом, словно мы были двумя паршивыми уличными собачонками.

— Что вам надо? Я не сдаю комнат, а если вы хотите видеть моего мужа или сыновей, они сейчас на работе.

— Вот не повезло! — воскликнул сыщик. — А мне сказали, ваш сын знает человека, у которого можно позаимствовать тележку.

— Да, сэр. — Ее глаза еще больше сузились. — Но мой младшенький вернется не раньше семи часов вечера.

— Вот те на! Не везет нам сегодня, Майлз, — сказал Холмс, скорчив недовольную гримасу. — Я уже был готов согласиться почти на любую цену, чтобы развезти наш товар, но теперь придется искать в другом месте.

— Постойте. Тележка нужна вам сегодня вечером?

Детектив склонился к женщине так близко, что его орлиный профиль почти заслонил ее лицо:

— Да, конечно… Надо перевезти материалы. Боюсь, это мужское занятие, миссис…

— Миссис Грин.

— Ну да, вы ведь его мать. Значит, мистера Грина не будет какое-то время? Очень жаль. Вам ведь не приходилось заниматься подобными делами?

Она поджала губы, так что морщины на лице стали еще заметнее, и, по-видимому, что-то решив для себя, впустила нас в дом. Оказавшись в маленькой, тускло освещенной гостиной со скудной меблировкой, мы опустились на предложенные хозяйкой стулья.

— Должен признаться, — начал Холмс, — приходится быть настороже после вчерашнего.

Глаза миссис Грин загорелись.

— Вы имеете в виду убийство? Простите, как вас зовут?

— Уортингтон, а это мой помощник Майлз.

Она кивнула с глубокомысленным видом:

— Скверная история.

— И какая ужасная! Вы наверняка что-то слышали, ведь живете по соседству.

— Нет, сэр. Но, надо сказать, сон у меня очень чуткий. Однажды проснулась оттого, что кошка прыгнула на балюстраду.