Книга Гостья, страница 113 – Стефани Майер

Теперь я двигалась осторожно, бесшумно переставляя ноги. Было очень тихо. На миг почудилось, что я ошиблась, и здесь никого нет. Вдали показался вход — белый солнечный свет лился из неровного проема на стену. До моих ушей донесся тихий стон.

Я на цыпочках подошла к самому краю проема и прислушалась.

Стон повторился. К нему добавился еще один звук: тихое, ритмичное постукивание.

— Ну, ну же! — раздался хриплый голос Джеба. — Все хорошо, док. Не принимай близко к сердцу.

Из комнаты доносились приглушенные шаги, шуршание ткани, шорох. Судя по звукам, внутри прибирались.

Пахло странно. Необычный запах… металлический, но не совсем — сложно было определить, на что он похож. Я совершенно точно чувствовала его впервые — и в то же время он казался смутно знакомым.

Я боялась заглянуть в комнату.

«Что они нам сделают? — заметила Мелани. — Прогонят?»

«Ты права».

Если это было худшим, чего мне стоило бояться, то определенно произошли большие перемены. Я сделала глубокий вдох, снова обратила внимание на странный, мерзкий запах и скользнула внутрь.

Никто меня не заметил.

Док опустился на колени, уткнув лицо в ладони, его плечи вздрагивали. Джеб склонился над ним, гладя по спине. Рядом с одной из коек в центре лазарета Джаред с Кайлом раскладывали грубые носилки. Лицо Джареда превратилось в прежнюю суровую маску.

На обеих койках лежало что то, накрытое темно зелеными простынями — продолговатое, неправильной формы. Какие то знакомые очертания и изгибы…

В изголовье, на освещенное место, перетащили самодельный стол дока, который серебрился металлическим блеском — блестящие скальпели и всевозможные устаревшие медицинские приспособления, названий которых я не знала.

Но кое что серебрилось гораздо ярче: мерцающие обрывки серебра, изуродованными спутанными комочками рассыпанные по столу… Тонкие серебряные нити, обнаженные, разорванные, растянутые… Брызги серебристой жидкости запятнали стол, простыни, стены…

Мой истошный вопль разрезал тишину. Лазарет напоминал бойню. Я закричала. Комната завертелась, закружилась вокруг меня, все смешалось, и я потеряла выход. Стены, забрызганные серебром, встали передо мной, отрезая пути к бегству.

Кто то выкрикнул мое имя, но я не узнала голос. Крик прозвенел слишком громко. Голова заболела. Сочащаяся серебром каменная стена надвинулась на меня, и я упала на пол. Меня подхватили грубые руки.

— Док, помоги!

— Что с ней?

— У нее припадок?

— Что она увидела?

— Ничего. Тела прикрыты.

Ложь! Тела были выставлены на показ, разбросаны страшными, бесстыдными сгустками по блестящему столу — расчлененные, препарированные, изувеченные тела, подвергнутые изощренным пыткам, разорванные на куски…

На столе лежали поникшие рудиментарные щупики передней части детского тельца. Это же ребенок! Кроха! Искалеченный малыш, небрежно брошенный в лужице собственной крови…

Желудок взбунтовался, как и стены, желчь подступила к горлу.

— Анни? Ты меня слышишь?

— Она в сознании?

— Кажется, ее сейчас стошнит.

Последний голос был прав. Крепкие руки поддержали мою голову, как раз вовремя: я извергла из себя желудочный сок.

— Что делать, док?

— Держи ее — а то еще поранит себя. Я закашлялась и попыталась вырваться.

— Пустите меня! — с трудом выдавила я. Слова выходили скомканно. — Не трогайте меня! Уберите руки, вы, звери! Палачи!

Я завизжала, извиваясь в сильных руках.

— Анни, успокойся! Ш ш ш! Все хорошо! — Голос Джареда. Впервые это не имело значения.

— Чудовище! — крикнула я ему.

— У нее истерика, — сказал док. — Держи ее!

Мне на лицо опустилась хлесткая пощечина. Вдалеке, в мгновенно образовавшемся хаосе, пронесся вздох.

— Что ты делаешь? — взревел Иен.

— Иен, у нее что то вроде припадка. Док пытается привести ее в чувство.

В ушах звенело, но не от удара, а из за запаха серебристой крови, стекающей по стенам, — крови Душ. Комната извивалась вокруг меня, как живая. Свет создавал странные узоры, принимая форму монстров из прошлого: Стервятник расправил крылья… Грызодер клацнул грозными клешнями у моего лица… Док улыбнулся и протянул ко мне руку — с кончиков пальцев капало серебро…

Комната медленно крутанулась, и меня поглотила темнота.

Через несколько секунд сознание вернулось. Голова была слишком ясная, и я пожалела, что так быстро пришла в себя.

Меня куда то переносили в темноте — я раскачивалась взад вперед.

К счастью, жуткий запах почти исчез. Затхлый, влажный воздух пещер казался свежим и ароматным.

Меня словно баюкали — знакомое чувство. В первую неделю после того, как Кайл меня ранил, я часто путешествовала на руках у Иена.

— Она догадалась. Кажется, я ошибся, — бормотал Джаред.

— Думаешь, она все поняла? — Голос Иена гулко раздавался в тишине туннеля. — Поняла, что док пытается извлечь Души из тел, и испугалась? Испугалась за свою судьбу?

— А ты так не думаешь? — помолчав, спросил Джаред. Иен кашлянул.

— Нет. Не думаю. Да, лично мне противно, что вы… поставляете доку новые жертвы — и это сейчас, после всего! До тошноты противно… Но Анни расстроилась не поэтому. Ты что, слепой? Ты хоть представляешь, что она увидела?

— Но мы же прикрыли тела до того, как…

— Не те тела, Джаред. Конечно, Анни расстроилась бы и из за трупа человека — она слишком чувствительна; насилие и смерть не вписываются в ее картину мира. Лучше подумай, что для нее значили останки на столе.

Еще мгновение Джаред соображал.

— Ох!

— Да. Представь себе, что ты оказался свидетелем вивисекции: ампутированные конечности, все залито кровью… Для Анни это намного тяжелее, чем для нас. Мы то уже подготовлены — еще до вторжения, теми же фильмами ужасов, если уж на то пошло. Готов поспорить, за все ее жизни ей ни разу не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.