Онлайн книга «Код да Винчи»
– Да, конечно. Так называемая «божественная пропорция». – На лице ее возникла улыбка. – Он даже шутил… говорил, что я полубожественное создание, ну, из-за букв в моем имени. Лэнгдон не сразу понял, но затем до него дошло. Он даже тихонько застонал. Да, конечно же! Со-фи [29] !.. Продолжая спускаться вниз, он сосредоточился на этом PHI. И начал понимать, что подсказки Соньера носят более последовательный характер, чем могло показаться сначала. Да Винчи… последовательность Фибоначчи… пентакл… Неким непостижимым образом их связывала одна из самых фундаментальных концепций в истории искусств, рассмотрению которой он, Лэнгдон, даже посвящал несколько лекций на своем курсе. PHI. Мысленно он перенесся в Гарвард, увидел себя перед аудиторией. Вот он поворачивается к доске, где мелом выведена тема «Символизм в искусстве». И пишет под ней свое любимое число: 1, 618 А затем оборачивается и ловит любопытные взгляды студентов. – Кто скажет мне, что это за число? Сидящий в последнем ряду длинноногий математик Стетнер поднимает руку. – Это число PHI. – Произносит он его как «фи-и». – Молодец, Стетнер, – говорит Лэнгдон. – Итак, прошу познакомиться, число PHI. – И не следует путать его с «пи», – с ухмылкой добавляет Стетнер. – Как говорят у нас, математиков, буква «H» делает его гораздо круче! Лэнгдон смеется, но, похоже, никто другой не оценил шутки. Стетнер опускается на скамью. – Число PHI, – продолжает Лэнгдон, – равное одной целой шестистам восемнадцати тысячным, является самым важным и значимым числом в изобразительном искусстве. Кто скажет мне – почему? Стетнер и тут не упускает случая пошутить: – Потому, что оно такое красивое, да? Аудитория разражается смехом. – Как ни странно, – говорит Лэнгдон, – но Стетнер снова прав. Число PHI, по всеобщему мнению, признано самым красивым во вселенной. Смех стихает, Стетнер явно торжествует. Лэнгдон готовит проектор для слайдов и объясняет, что число PHI получено из последовательности Фибоначчи, математической прогрессии, известной не только тем, что сумма двух соседних чисел в ней равна последующему числу, но и потому, что частное двух соседствующих чисел обладает уникальным свойством – приближенностью к числу 1, 618, то есть к числу PHI! И далее Лэнгдон объясняет, что, несмотря на почти мистическое происхождение, число PHI сыграло по-своему уникальную роль. Роль кирпичика в фундаменте построения всего живого на земле. Все растения, животные и даже человеческие существа наделены физическими пропорциями, приблизительно равными корню от соотношения числа PHI к 1. {3} – Эта вездесущность PHI в природе, – продолжает Лэнгдон и выключает свет в аудитории, – указывает на связь всех живых существ. Раньше считали, что число PHI было предопределено Творцом вселенной. Ученые древности называли одну целую шестьсот восемнадцать тысячных «божественной пропорцией». – Подождите, – говорит молодая девушка, сидящая в первом ряду, – я учусь на последнем курсе биологического факультета. И лично мне никогда не доводилось наблюдать «божественной пропорции» в живой природе. – Нет? – усмехнулся Лэнгдон. – Даже при изучении взаимоотношений мужских и женских особей в пчелином рое? – Само собой. Ведь там женские особи численно всегда намного превосходят мужские. – Правильно. А известно ли вам, что если в любом на свете улье разделить число женских особей на число мужских, то вы всегда получите одно и то же число? – Разве? – Да, представьте. Число PHI. Девушка раскрывает рот: – БЫТЬ ТОГО НЕ МОЖЕТ! – Очень даже может! – парирует Лэнгдон. Улыбается и вставляет в аппарат слайд с изображением спиралеобразной морской раковины. – Узнаете? – Это наутилус, – отвечает студентка. – Головоногий моллюск, известен тем, что закачивает газ в раковину для достижения плавучести. Лэнгдон кивает: – Правильно. А теперь попробуйте догадаться, каково соотношение диаметра каждого витка спирали к следующему? Девушка неуверенно разглядывает изображение спиралеобразной раковины моллюска. Лэнгдон кивает: – Да, да. Именно. PHI. Божественная пропорция. Одна целая шестьсот восемнадцать тысячных к одному. Девушка изумленно округляет глаза. Лэнгдон переходит к следующему слайду, крупному плану цветка подсолнечника со зрелыми семенами. – Семена подсолнечника располагаются по спиралям, против часовой стрелки. Догадайтесь, каково соотношение диаметра каждой из спиралей к диаметру следующей? – PHI? – хором спрашивают студенты. – Точно! – И Лэнгдон начинает демонстрировать один слайд за другим – спиралеобразно закрученные листья початка кукурузы, расположение листьев на стеблях растений, сегментационные части тел насекомых. И все они в строении своем послушно следуют закону «божественной пропорции». – Поразительно! – восклицает кто-то из студентов. – Да, – раздается еще чей-то голос, – но какое отношение все это имеет к искусству? – Ага! – говорит Лэнгдон. – Рад, что вы задали этот вопрос. И он показывает еще один слайд, знаменитый рисунок Леонардо да Винчи, изображающий обнаженного мужчину в круге. «Витрувианский человек», так он был назван в честь Маркуса Витрувия, гениального римского архитектора, который вознес хвалу «божественной пропорции» в своих «Десяти книгах об архитектуре». – Никто лучше да Винчи не понимал божественной структуры человеческого тела. Его строения. Да Винчи даже эксгумировал трупы, изучая анатомию и измеряя пропорции костей скелетов. Он первым показал, что тело человека состоит из «строительных блоков», соотношение пропорций которых всегда равно нашему заветному числу. Во взглядах студентов читается сомнение. – Вы мне не верите? – восклицает Лэнгдон. – Что ж, в следующий раз, когда пойдете в душ, не забудьте прихватить с собой портняжный метр. |