Онлайн книга «Акведук на миллион»
|
Он говорил мягко и смотрел на меня с сердечным участием, как семейный доктор на безнадежно больного пациента. Я заподозрил неладное. — Помилуйте! Какие действия? Я надеюсь, что злодея арестовали. В крайнем случае арестуют в ближайшие часы… — Не совсем так. — Старый граф продолжал смотреть на меня с осторожностью. — Я говорил с Федором Федоровичем… — С обер-полицеймейстером! — вскрикнул я. Старый граф кивнул: — Я совершенно уверен, Эртелю можно доверять. Оставив тебя на попечение этого человека, он ничего не знал… — Но как в такое поверить?! — воскликнул я. Штабс-капитан Репа с сомнением почесал затылок и пробормотал: — И впрямь странное совпадение. — Но назовите же имя, — попросил я. — Андрюша, ты должен обещать… — Сперва объясните почему, — потребовал я. — Очень просто. — Старый граф улыбнулся, словно получил уверенность, что наш спор разрешится к обоюдному удовольствию. — Сейчас арестовывать никого нельзя, иначе спугнем крупную птицу. Пусть заговорщики думают, что они вне подозрения. Тебе нужно обождать совсем немного. — А с меня обвинения сняли? — спросил я. — Еще нет, — с сожалением признал Александр Сергеевич. — Нужны доказательства. — Значит, первый же частный пристав меня арестует. И что же? Сидеть в кутузке?! А ночью приставленный солдат задушит меня! — Федор Федорович обещал, что в ближайшие дни все прояснится… — Да! А те четыре тысячи… им тоже обещали, что все прояснится… — Андрюша, ты должен обождать. И главное, не предпринимать самостоятельных действий! — Как же обождать? Как же не предпринимать ничего, когда решается моя судьба?! — не унимался я. — Позволь тебе заметить, — отчеканил старый граф, — если бы не твоя самодеятельность, так и не оказался бы в бедственном положении. Ты же подслушал в доме фельдмаршала о его племяннике Рябченко! Сведения эти скрыл! Никому не сказавшись, отправился на Моховую! И вот чем закончилось дело: и убийства не предотвратил, и сам попал под подозрение. Он был прав, и тем обиднее стало б мне признать свою опрометчивость, ведь я понимал: нужно рассказать о водопроводе. Нужно прямо сейчас, чтобы потом не краснеть, не сгорать от стыда под отеческим взором Александра Сергеевича. Но я промолчал. И старый граф, и мои друзья отвели мне никчемную роль. Но я же не глупый недоросль, обязанный дожидаться, пока взрослые дяди обо мне позаботятся. Но они и думать об этом не хотели. Верно, забыли, как, оказавшись в плену у англичан, я в одиночку развернул эскадру адмирала Паркера прочь от российских берегов. А с другой стороны, скрывая эти сведения, возможно, я подвергаю смертельной опасности еще кого-то. Один человек уже погиб. А его друзья? Что, если его единомышленники сейчас мечутся по столице, не зная, кому довериться? Я корил себя, полагая, что только тщеславие заставляет меня держать в тайне важные сведения. Старый граф заметил смятение на моем лице и смотрел на меня с беспокойством. — Да я тебя не виню, Андрюша. Понимаю, хотел как лучше, — начал он успокаивать меня. Говорить или не говорить? Говорить или нет? Heus-Deus! А если говорить, то о чем?! Злоумышленники задумали пустить яд в водопровод — но это же всего лишь моя догадка. Вполне возможно, ошибочное умозаключение. Да, император Александр собирается посетить Первопрестольную. И визит его приурочен к открытию водопровода. Но это еще не значит, что заговорщики задумали использовать этот самый водопровод! Я взглянул на Александра Сергеевича, припоминая, о чем мы спорили? Ах да! Он знал имя драгунского офицера — убийцы, но не соглашался огласить его, пока я не дам слова сидеть безвылазно в доме отставного штабс-капитана Репы. Что ж, обманывать старого графа я не мог. Но и сидеть сложа руки не считал для себя возможным. — Александр Сергеевич, ничего обещать не буду. Но уповаю на вашу помощь, — сказал я. На обратном пути Яков Иванович сидел со столь расстроенным видом, что под конец я не выдержал и стал утешать его. — Не печальтесь вы так, все образумится, — промолвил я. — Как же мне не печалиться! — воскликнул штабс-капитан. — Я рассчитывал порадовать вас, а вышло все плохонько как! Но вы бы послушались Александра Сергеевича, видит бог, он желает вам исключительно добра и не оставит вашего дела, пока все не разрешится. Он и меня задействовал… — Признаться, неловко мне, что стесняю вас, — сказал я. Яков Иванович замахал руками. — И думать забудьте! Совершенно не стесняете! — и, вдруг улыбнувшись, штабс-капитан сказал: — К тому же я завтра отбываю в Москву. Моя квартира — в полном вашем распоряжении! И Василия своего оставлю вам в услужение. — Как-то это все неожиданно, — пробормотал я, не понимая, как поездка в Москву связана с моим делом. — Граф Строганов придумал устроить так, чтобы в пути я как бы случайно встретился с Петром Ардалионовичем… — С кем? — С племянником графа Каменского, — уточнил штабс-капитан. — Познакомлюсь с ним, в пути люди быстро сходятся, глядишь, и выведаю что… — Племянничек этот заложить за воротник большой любитель, — сообщил я. — Вот тут-то я его и обставлю, — гордо произнес Яков Иванович. — Бог наградил меня такой конституцией, что перепить никому не удается! Обычное дело: противник валится без чувств, а я и захмелеть не успеваю. Яков Иванович лоснился от удовольствия, радуясь, что использует свой талант на пользу дела. Его глаза светились благодушием, и я вспомнил другие глаза — умные и добрые, глаза человека, решившего довериться Петруше, человека, погибшего из-за моей ошибки. Тревога охватила меня. — Яков Иванович, может, не стоит вам в Москву, — взмолился я. — Опасное это дело! Человека же убили! — Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь, Андрей Васильевич, — ответил он с непоколебимой уверенностью. — Мы так хитро придумали дело обставить, будто случайными попутчиками окажемся! Я поеду вперед, а Петр Ардалионович будто бы догонит меня. Штабс-капитан рассмеялся и потер руки, но вдруг лицо его сделалось озабоченным: — Только об одном прошу вас, Андрей Васильевич, вы тут будьте поосторожнее. Самое лучшее — не отлучайтесь из дома, — он тяжело вздохнул и добавил: — Ну а уж если пойдете куда, берите Василия с собою. Он человек надежный. И если, не дай бог, что с вами случится, тотчас доложит графу Строганову. Собственные слова не на шутку расстроили Якова Ивановича. Видимо, штабс-капитан вспомнил о размолвке, случившейся только что между мною и Александром Сергеевичем, так как он опять вздохнул и уставился в окно. — А я завтра, пожалуй, наведаюсь в Шляхетный корпус, — признался я. |