
Онлайн книга «Оскар Уайльд и смерть при свечах»
— Он признался? — Пока нет, но поверьте, он признается… со временем. А если нет, не имеет значения. У нас достаточно улик для приговора. — Я вам не верю. Эйдан Фрейзер улыбнулся Оскару. — Вы поверите, Оскар. Обязательно… — инспектор отступил в сторону и пригласил нас войти. — Заходите, давайте выпьем по бокалу вина. Не будем забывать, что мы друзья. Он провел нас по коридору в гостиную. Было немногим больше шести часов вечера. Глаза Эйдана блестели, движения наполняла энергия, которой я не видел с нашей первой встречи, произошедшей несколько месяцев назад. — У меня есть вино, которое вас обязательно соблазнит. Мы все знаем, Оскар, что вы способны противостоять всему, кроме искушения! Я припас ваше любимое охлажденное мозельское, как вы говорите, comme il faut. [91] — Вы меня ждали? — осведомился Оскар, оставив пальто на вешалке в коридоре и следуя за нашим возбужденным хозяином в гостиную. — Нет, — рассмеялся Фрейзер. — Я ждал прихода Конана Дойла, он тоже очень любит мозельское! — Артур должен прийти? — переспросил Оскар, немного смягчаясь. — Я рад. — Увы, — ответил Фрейзер, — я его ждал, но он не приедет. — Инспектор налил каждому из нас по бокалу бледно-зеленого вина. — Артур только что прислал телеграмму, что задерживается в Саутси — вспышка кори. Плохая новость для заболевших и хорошая для его отощавшего банковского счета. Ужасно досадно, они с Туи собирались вместе с нами в Париж. — В Париж? — удивился Оскар. — Вы покидаете страну? — Только на неделю. Un petit séjour, [92] не более того. Немного весеннего Парижа. Оскар сделал маленький глоток вина. — Только шотландец может считать дождливый день в конце января весной, — заметил он. — Мы отправляемся туда из-за того, что в понедельник день рождения Вероники, — добавил Фрейзер. — Уверен, что Роберт не забыл эту дату. Я не забыл. У меня уже был приготовлен манускрипт одного из моих любимых стихотворений прадедушки: «К чужим, в далекие края…». — У мисс Сазерленд день рождения тридцать первого января? — спросил Оскар, когда Фрейзер вновь наполнил его бокал. Я заметил, что глаза Оскара бегают по комнате. — Любопытное совпадение, не так ли? — Совпадение? — удивился Фрейзер. — О чем вы? — У каждого из вас свой святой Эйдан. — Извините, но я не понимаю, — сказал Фрейзер, возвращая бутылку мозельского в ведерко со льдом. — Насколько я помню, у вас день рождения тридцать первого августа, в праздник святого Эйдана Линдисфарнского. — Верно, таково происхождение моего имени, — сказал Фрейзер. — А у вашей невесты день рождения ровно пять месяцев спустя, тридцать первого января в праздник святого Эйдана Фернского. — Боже мой, — сказал Фрейзер, — действительно совпадение. Вы правы, но совпадение приятное. — Конечно, — сказал Оскар. — Удивительно, что вы этого не знали. Неужели в Феттесе не учат дни святых? — Но Феттес — шотландская школа, — ответил Фрейзер. — Очевидно, им не хватает времени на ирландских святых. — Да, они оба ирландцы, — согласился Оскар. — Что ж, вы хоть это знаете. Возникло неловкое молчание. Все мы смотрели в свои пустые бокалы. — Еще вина? — спросил Фрейзер, вытаскивая бутылку из ведерка со льдом. — Увлечение Оскара агиологией [93] граничит с манией, — заметил я. — Как насчет святого Оскара? — улыбнулся Фрейзер. — Такого пока нет, но я над этим работаю, — ответил Оскар. — Однако процесс может занять некоторое время. Я становлюсь весьма скрупулезным, когда дело доходит до мученичества. — А мученичество обязательно? — Вовсе нет, но оно помогает. Оба святых Эйдана мирно умерли в своих постелях. Вот вам и ирландское счастье. [94] Фрейзер рассмеялся и вылил остатки мозельского в бокал Оскара. — Позвольте мне принести еще одну бутылку. Потом я хочу сделать вам обоим предложение. — Нет, благодарю вас, не нужно больше вина. Во всяком случае, пока. Мы пришли по делу. — Я понимаю, — доброжелательно ответил Фрейзер, забрал наши бокалы и аккуратно поставил их на боковой столик. — Джентльмены, — продолжал он, указывая на кресла, стоящие перед камином, — быть может, нам лучше присесть? Я вас внимательно слушаю. Оскар сел и закурил одну из сигарет, которые мы купили на станции в Эшфорде, потом улыбнулся Эйдану (вполне доброжелательно) и сказал: — Эйдан, инспектор Фрейзер, выслушайте меня: Эдвард О’Доннел не виновен в убийстве Билли Вуда. Эйдан сел в кресло и посмотрел Оскару в глаза. — Оскар, вне всякого сомнения, это будет решать суд, а не мы, — сказал он. — Если О’Доннел не виновен, его выпустят на свободу. Если он убийца, его ждет виселица. — Поверьте мне, он виновен во многом, — серьезно проговорил Оскар, — но только не в смерти Билли Вуда. Сегодня мы с Робертом разговаривали с миссис Вуд. Она сказала, что находилась с О’Доннелом во время убийства. Она готова дать показания под присягой. — Конечно, готова. — Фрейзер наклонился к Оскару, положив локти на колени и сложив ладони, словно для молитвы. — Вероятно, она вам также рассказала, если только вы сами раньше об этом не узнали, что она замужем за О’Доннелом. Она не слишком надежный свидетель, Оскар, и не может давать показания в защиту мужа. Она солжет, чтобы спасти человека, которого любит. — Вы так считаете? — Уверен! Вы должны меня понять! — Фрейзер хлопнул ладонями по коленям. — Она лжет, чтобы защитить человека, которого любит, а также, вполне возможно, и себя. — Что? — воскликнул Оскар, швырнув сигарету за каминную решетку и поднимаясь на ноги. — Вы думаете, она виновна в убийстве собственного сына? — Она будет не первой матерью, участвовавшей в убийстве своего ребенка. — Это нелепо! — вскричал Оскар. — Нелепо и отвратительно! — Отвратительно, да, — спокойно ответил Фрейзер, — но вовсе не нелепо… — Помните экономку, которая открыла вам дверь в тот день в доме двадцать три на Каули-стрит? Нет сомнений, что она соучастница убийства. Так кто же она? Вы ведь ее видели, Оскар, назовите мне имя. |