Книга Падение Трои, страница 10 – Питер Акройд

— У вашего мужа многообразные интересы. Когда мы впервые приехали сюда, он показал еще несколько стихов "Илиады", в которых Гомер описывает сокровищницу Приама. Вы говорили об этом фрагменте? — София покачала головой. — Сокровищница была сводчатой, с высокой крышей, из кедрового дерева, и в ней хранилось множество дивных драгоценностей. Ваш муж всерьез верит, что эта комната где-то под нашими ногами. Поэтому он так горит желанием копать. А что касается драгоценностей…

— Да?

— Думаю, он был бы рад увидеть их.

— И он не отдаст их Кадри-бею?

— Думаю, нет. — Он снова взглянул на нее. — Поймите меня правильно, фрау Оберманн. У профессора подлинная страсть к открытиям. Он ищет Трою, словно влюбленный. Он не покинет эти места, пока не разыщет древний город и не покажет его миру. В этом его жизнь. Он считает, что каждое слово Гомера истинно.

— Как вы сказали, он непостижим.

Она чуть было не сказала о находке, которую муж, по его собственному признанию, утаил, но решила не говорить. Они молча доехали до деревни Чиплак.

Деревня представляла собой всего-навсего два ряда крытых соломой домов по обе стороны утоптанной грунтовой дороги.

— Они живут так же, как их предки, — сказал Леонид. — Дома точно такие же. Видите? Цокольная часть служит хранилищем для припасов.

София видела, что нижние этажи без окон и дверей сделаны из нетесаного камня. Над ними этаж из глиняных кирпичей. Позади каждого дома двор или сад, окруженный глиняной оградой.

— Они строят дома из земли и глины, которая их окружает, — заметил Леонид. — По счастью, дожди здесь редки.

— Дома похожи на маленькие замки.

Они служат защитой от ветра.

— А что бывает, когда идет дождь?

О, это ужасно. Он приходит со стороны моря. Смывает крыши. Потом стены. Ничего не остается, кроме каменных фундаментов. Тогда они напоминают руины Гиссарлыка.

Они подъехали к краю деревни, где к столбу были привязаны два мула.

— Я сейчас зайду к женщине, у которой есть для нас хлеб и фрукты, — сказал Леонид.

Когда Леонид с кучером вернулись из маленького двора, неся мешки с продуктами, Софии нигде не было видно. Они несколько раз окликнули ее по имени. В конце концов появилась на узенькой тропке, отходившей от дороги.

— Я нашла холмик, похожий на могилу, — сказала она, — поросший травой и цветами. А рядом ручей и фиговое дерево. Очаровательно.

— Там, на поле? Это местная святыня. Один крестьянин нашел здесь — как это называется? — аммонит. Окаменелое морское ископаемое. Он свернут, как бараний рог, и жители деревни верят, что это останки какого-то мифического зверя. Они сочли его священным. Аммонит сейчас висит в доме этого крестьянина, в окружении колокольчиков. Затем по счастливой случайности рядом был найден родник. Поэтому они чтят это место.

— Равнину покрывало море?

— Конечно. Мы нашли буквально миллионы морских раковин только в Гиссарлыке. И я сказал профессору, что мы обнаружили Атлантиду.

В тот вечер, они ужинали все вместе: Лино и Кадри-бей, Леонид и супруги Оберманн. Разговор зашел о деревьях, упоминаемых Гомером.

— Оно называется phegos, — сказал Лино турецкому надзирателю. — Но кто знает, какое именно дерево имеется в виду?

— Наше здешнее дерево — дуб, мсье Лино.

— Но здесь еще множество буков. — Да.

— Это было высокое дерево, посвященное Зевсу. — Оберманн вряд ли прислушивался к тому, что они говорили. — На этом phegos Афина и Аполлон сидели, подобно ястребам, наслазвдаясь видом битвы. — Он отправил в рот большой кусок маринованного языка. — Разве это не волнующе? Именно поэтому я запретил рубить деревья.

— Гомер упоминает какое-то определенное дерево, профессор. — Леонид с момента приезда в Гиссарлык изучал "Илиаду" в русском переводе. — Оно росло у главных ворот города.

— Ja, jа. Да, разумеется, я знаю. Рядом с этим деревом Аполлон, укрывшись за облаком, воодушевлял Антенора. В тени этого дерева лежал раненый Сарпедон.

— Здесь у вас растет бук крупнолистый, — Лино снова обратился к Кадри-бею. — В моей стране растет бук обыкновенный. Он меньше.

— Что это значит? — Оберманн обратил внимание на тот конец стола. — Всему миру известно, что дерево у Гомера — дуб. Плиний подчеркивает это. Quercus [7] . Дубы и в его время были известны долголетием. Этого вам недостаточно?

— Но ведь это мог быть и каштан, профессор. — Леониду нравилось, когда Оберманн восторгался или негодовал.

— Каштан? Какое отношение к этому имеет каштан?

Он упоминается. Только и всего.

— Упоминается? Упоминаться может что угодно. Это ничего не доказывает.

София тихонько вышла из-за стола. Они ужинали в дощатом бараке, который использовался как склад для найденных в Гиссарлыке древностей. Сюда же на ночь складывали кирки, деревянные лопаты и другие инструменты. Из вещей, которые еще не были изучены и снабжены ярлыками, она выбрала маленькую чашу, по ободку которой шла полоса клейм, потемневших и потерявших цвет от соприкосновения с землей.

Найдя среди инструментов маленький нож, София села на табуретку, чтобы очистить сосуд. Стали видны клейма по ободку: то ли крест, то ли колесо, трудно сказать. Может быть, сочетание креста и колеса? Софии казалось, что она дает чаше возможность заговорить. Она пролежала в земле тысячи лет, а сейчас снова вернулась на свет. Какая троянка в последний раз видела ее, в последний раз использовала для молока или меда? Должно быть, она держала ее в руках так, как сейчас София. Это соединило их, живую и давно умершую.

— У тебя есть интуиция, София. Я вижу это совершенно ясно. — Оберманн наблюдал за ней, когда она была погружена в свое занятие. — Как аккуратно ты пользуешься ножом! Моя жена уже археолог, господа. Ей не нужно образование. Так же, как и мне. Я стал археологом, когда решил найти дворец Одиссея. И, оказавшись на Итаке, нашел. Я поднялся на гору Аэтос и начал копать. Вот она, археология. Интуиция!

По утрам в эту раннюю весеннюю пору было еще холодно. София, закутавшись в шаль, копала только что расчищенное место на южном склоне Гиссарлыка. Она руководила группой рабочих, которые, убирая землю и мусор, хором пели.

Они работали в этой части Гиссарлыка два дня, и Оберманн уже различал очертания храма или жилища. Он не видел ничего определенного, но и в этот раз повторил Софии свою любимую фразу: "Мое воображение меня не обманывает".

Она уже доказала, что умеет быстро и охотно обучаться. Оберманн научил ее, как методически вынимать землю, как определять точки излома в каждой траншее или яме, как распознавать и доставать важные находки, не повреждая их.