Книга Бойцовский клуб, страница 40 – Чак Паланик

Такое малость ранит.

Морозилка уже открыта на дюйм, когда мне через плечо заглядывает Марла и спрашивает:

— Что на ужин?

Обезьяна-космонавт рассматривает себя, сидящую на корточках, в зеркальце:

— Я — дерьмо и ядовитые человеческие отходы мироздания.

Замкнутый круг.

Где-то месяц назад я боялся, что Марла заглянет в морозилку. Теперь я сам боюсь туда заглянуть.

О Боже. Тайлер.

Марла любит меня. Марла не знает разницы.

— Рада, что ты вернулся, — говорит Марла. — Нам нужно поговорить.

«О да», — отвечаю, — «Нам нужно поговорить».

Не могу заставить себя открыть морозилку.

Я — Сжавшиеся Внутренности Джека.

Я говорю Марле — «Не трогай ничего в этой морозилке. Даже не открывай ее. Если найдешь что-то внутри — не ешь это, не корми этим кошку, или кого угодно». Обезьяна-космонавт с зеркальцем пялится на нас, поэтому я говорю Марле, что нам лучше уйти. Придется поговорить в другом месте.

Снизу подвальной лестницы доносится голос обезьяны-космонавта, которая читает другим:

— Три способа изготовить напалм:

— Первый: можно смешать равные части бензина и замороженного концентрата апельсинового сока, — читает обезьяна космонавт в подвале. — Второй: можно смешать равные части бензина и диетической колы. Третий: можно растворять в бензине размолотый кошачий кал, пока смесь не загустеет.

Мы с Марлой добираемся на общественном транспорте от Мыловаренной Компании на Пэйпер-Стрит до одной из кабинок планеты Дэннис, оранжевой планеты.

Это вроде того, о чем рассказывал Тайлер, — с тех времен, как Англия проводила свои экспедиции, открывала колонии и составляла карты, у большинства географических мест остались эдакие подержанные английские наименования. Англии надо было дать имена всему. Или почти всему.

Вроде Ирландии.

Нью-Лондон, Австралия.

Нью-Лондон, Индия.

Нью-Лондон, штат Айдахо.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Заглянем в будущее.

Таким же образом, когда освоение космоса пойдет полным ходом, все новые планеты, скорее всего, будут открывать огромные корпорации, и они же будут наносить их на карты.

Созвездие Ай-Би-Эм.

Галактика Филлип Моррис.

Планета Дэннис.

Каждая планета примет личные черты любого из тех, кто первый надругается над ней.

Мир Будвейзера.

У нашего официанта на лбу шишка с гусиное яйцо, он вытянулся по струнке, каблуки вместе.

— Сэр! — говорит наш официант. — Что вам угодно сегодня? Сэр! — говорит он. — Все, что вы закажете, — бесплатно. Сэр!

Можно представить себе запах мочи в супе каждого посетителя.

«Два кофе, пожалуйста».

Марла спрашивает:

— Почему это бесплатно?

«Официант думает, что я Тайлер Дерден», — говорю я.

В таком случае, Марла хотела бы заказать жареных моллюсков, суп из моллюсков, фаршированную рыбу, печеную картошку со всем подряд, и шоколадный торт.

Через стойку кухни видно трех рядовых поваров, один со швами на верхней губе, — они смотрят на нас с Марлой и перешептываются, склонив побитые лица друг к другу. Я говорю официанту — «Дайте нам здоровую чистую пищу, пожалуйста. Пожалуйста, не надо всякой дряни в заказанной еде».

— В таком случае, сэр, — замечает наш официант. — Я не рекомендовал бы леди суп из моллюсков.

«Спасибо. Не надо супа». Марла смотрит на меня, и я говорю ей — «Верь мне».

Марла говорит:

— Есть милые преимущества в том, чтобы быть Тайлером Дерденом.

С этого момента, говорю я Марле, ей нужно следовать за мной ночью повсюду, и отмечать любое место, куда бы я ни пошел. С кем я встретился. Не кастрировал ли я какую-нибудь важную персону. Вроде того.

Я достаю бумажник и показываю Марле свои водительские права с моим настоящим именем.

Не Тайлер Дерден.

— Но всем известно, что ты — Тайлер Дерден, — недоумевает Марла.

Всем, кроме меня.

Никто на работе не зовет меня Тайлером Дерденом. Мой босс называет меня настоящим именем.

И мои родители знают, кто я на самом деле.

— Так почему же, — спрашивает Марла. — Для кого-то ты — Тайлер Дерден, а для остальных — нет?

В первый раз, когда я встретил Тайлера, — я спал.

Я устал, забегался и сходил с ума, — и каждый раз, когда я садился в самолет, мне хотелось, чтобы он разбился. Я завидовал умирающим от рака. Я ненавидел свою жизнь. Мне наскучили и надоели и моя работа, и моя мебель, — и я не знал, как изменить обстоятельства.

Мог только отбросить их.

Я был как в ловушке.

Я был слишком цельным.

Я был слишком совершенным.

Я хотел вырваться из своего миниатюризованного быта. Из роли одноразовой порции масла и тесного сиденья самолета в мире.

Из шведской мебели.

Из изящных искусств.

Я взял отпуск. Я уснул на пляже, а когда проснулся — там был Тайлер, голый и покрытый потом, усыпанный песком, его влажные спутанные волосы падали на лицо.

Тайлер вылавливал бревна, принесенные в залив водой, и вытаскивал их на пляж.

Творением Тайлера была тень гигантской руки, и Тайлер сидел на совершенной ладони, которую создал сам.

И один миг был самым большим, что можно получить от совершенства Может, на самом деле я так и не проснулся тогда на пляже.

Может быть, это все началось, когда я помочился на камень Бларни.

Когда я засыпаю — я не сплю на самом деле.

За другими столиками «Планеты Дэннис» я насчитываю одного, двух, трех, четырех, пять парней, улыбающихся мне, с потемневшими скулами или сплющенными носами.

— Нет, — говорит Марла. — Ты не спишь.

Тайлер Дерден — созданная мной независимая личность, и теперь она угрожает захватить всю мою жизнь.

— Как мать Тони Перкинса в «Психе», — говорит Марла. — Это так здорово! У всех бывают маленькие заскоки. Однажды я встречалась с парнем, которому вечно было мало пирсинга.