Книга Ход Роджера Мургатройда, страница 30 – Гилберт Адэр

– Да, – должен был согласиться Трабшо, – вполне мог бы, тем более что данная конкретная угроза принадлежит оставшейся ноль десятой процента, когда угрожаемый действительно кончает тем, что его убивают.

– Я принимаю ваше возражение, – с неохотой согласилась писательница. – Но любому ясно, что Дон Джентри не убивал.

– Возможно, и не убил бы в одном из ваших «Ищи убийцу!», но мы здесь в реальном мире.

Он снова обернулся к Дону:

– Должен ли я понять, что вы действительно собирались убить Джентри?

– Мне казалось, что я готов был это сделать, – опасливо ответил Дон, – но я его не убивал.

– Тогда почему вы ему угрожали?

– Послушайте, мистер Трабшо, вы же не были знакомы с этой мокрицей.

Он был абсолютно… ну, в смешанном обществе я не могу сказать, что он был абсолютным… но вы же слышали, что думали о нем все остальные.

Со мной это началось раньше. Едва Селина позвонила и сказала, что он присоединится к нам на Рождество. До этого между мной и Селиной все было лучше некуда, и я начинал думать… надеяться, и вот оказался втиснутым на откидное сиденье его «испано-сюизы» и наблюдал, как Селина каждым взглядом говорит ему «мой герой!». Я просто кипел, можете мне поверить.

А когда мы наконец добрались сюда, мы трое, и Джентри сразу принялся всех изводить, у меня только-только хватало сил сдерживаться.

– Но, во всяком случае, вначале вам это удавалось? Сдерживаться, имею я в виду.

– Ну, я считал, что это не моя делянка.

Трабшо недоуменно нахмурился.

– Что… не ваша?

– Да не мое дело. Ну а когда он до Селины добрался, тут у меня в глазах потемнело.

– И что вы конкретно сделали?

– Ухватил его за загривок и потребовал, чтобы он заткнулся.

– Хм… Забористо, не скрою, но не угроза убить, в которой вы признались, ведь верно?

– Да… но это еще не все.

– Ах так?

– Угу. Он начал прохаживаться по моим родителям, а я – сирота, понимаете, и настоящих моих мать и отца не знал, а Джентри понес… Ну, вы меня и за тысячу лет не заставите повторить, что он сказал, но я предупредил его, что, если он когда-нибудь еще повторит свои грязные враки или тронет хотя бы волосок на голове Селины, я его убью.

– И вы сказали это серьезно?

– Серьезнее некуда. И я бы это сделал. Но что я могу сказать? Я в той же повозке, что и все здесь: какой-то удачник добрался до него. Не знаю, кто это был, а и знал бы, не сказал бы, потому что, прикончив гниду вроде Реймонда Джентри, он оказал мне – мне и всему миру – большую услугу.

Пока Селина одаряла веснушчатые черты Дона тем же взглядом «мой герой», про который он только что упомянул, старший инспектор изменил курс:

– Мисс Селина, пока вы отдыхали наверху в своей комнате, я слушал, как гости ваших родителей рассказывали, каким способом Реймонд Джентри изводил их, роняя всевозможные злобные намеки на некоторые… э… прискорбные случаи в прошлом каждого из них. Однако пусть он и был, насколько я понял, профессиональным сплетником, но никак не мог бы почерпнуть из обычных своих источников наиболее, скажем, МЕСТНЫЕ из указанных секретов, и мы все тут недоумевали, кто мог бы ему их сообщить.

– И… – сказала она, а в голосе у нее послышался трепет.

– Ну? – вопросительно сказал он.

– Что – ну, инспектор?

– Думаю, вы знаете ЧТО, мисс. Это же были вы, не так ли? Эту информацию он получил от вас?

Наступила длительная пауза, пока Селина беспомощно смотрела на лица друзей своих родителей.

– Ну же, мисс. Лучше вам рассказать мне правду. Как сделали все остальные.

– Ну, видите ли, – сказала она так тихо, что расслышать ее можно было, только напрягая слух, – когда мы согласились, чтобы Рей отвез нас сюда, он спросил у меня, с какого рода обществом ему придется иметь дело. Поймите, он не терпел всех, кто не казался ему «забавным», ему так быстро становилось скучно! А потому, ну, я просто не могла, вы знаете, сказать ему: будут приходской священник с женой и местный доктор с женой. Они не показались бы… достаточно забавными для него. И я… ну, я поймала себя на том, что стараюсь сделать их более… более для него интересными, и, наверное, я добавила кое-какие местные сплетни. Я ни о чем дурном не думала, и знай я, как он это использует, клянусь, я ни единого слова не сказала бы. Я чувствую себя так ужасно! – безутешно воззвала она ко всем присутствующим. – Сумеете ли вы когда-нибудь простить меня?

– Да, я понимаю, как скверно вам может быть теперь из-за вашей неблагоразумной откровенности, – сказал старший инспектор, прежде чем кто-либо еще успел открыть рот. – Но то, что дружба этого человека всего после нескольких недель знакомства оказалась для вас столь важной, и вы открыли ему самые интимные секреты ваших друзей? Признаюсь, меня это удивляет.

– Но они же секретами не были! Я поступила нехорошо, я знаю, но почти все, что я рассказала Рею – операция доктора Ролфа в Канаде, викарий и война – в Постбридже, об этом знают все. Если вам требуется узнать все обо всех в здешних местах, просто зайдите поболтать с почтмейстершей или библиотекарем. Ну а Эви? Достаточно только взглянуть на нее, чтобы догадаться, чем должен быть так называемый скелет в шкафу.

– Ну спасибо, милочка, – перебила писательница с едкой ноткой в голосе. – Полагаю, я буду говорить за всех нас, когда выражу свою благодарность тебе за такую бодрящую откровенность!

– Ах, я совершенно запуталась! – сказала Селина, трепеща, совсем как ее мать в минуты кризиса. – Я начинаю говорить почти как Рей. Но это не так, я вас всех очень люблю, да-да! А старшему инспектору я просто объясняю, что не сказала Рею ничего такого, чего бы он не мог бы узнать сам, проведя в деревне час-другой.

– Мисс Селина, – требовательно спросил Трабшо, – была ли у вас встреча с Реймондом Джентри вчера ночью – а вернее, очень рано сегодня утром – на чердаке?

Селина ахнула. Этого вопроса она никак не ожидала.

– Почему… Откуда вы знаете?

– Вас слышали, – ответил Трабшо без экивоков. – Видимо, вы с ним ссорились. Примерно в половине шестого.

Прошло несколько секунд, прежде чем она собралась с силами, чтобы ответить.

– Да, это правда. Я действительно встретилась с ним на чердаке.

– Почему бы вам не рассказать, что произошло?

– Вчера я просто не могла уснуть. Только и думала что о том, каким вонючкой показал себя Рей, никак не удавалось выбросить это из головы. Я хотела расставить все точки над «i» между ним и собой немедленно, не оставлять это неприятное объяснение до следующего утра… этого утра, когда весь дом будет на ногах.

И вот около пяти я надела халат и прошла на цыпочках в его комнату. Постучала в дверь – и опять, и опять (стучать громко я не могла, чтобы не разбудить других, – и в конце концов он ее открыл. Настроение у него было ужасным – из-за похмелья, полагаю, – и он принялся выговаривать мне, с какой стати я его подняла, как он выразился, в такой проклятущий час. Я сказала, что нам надо поговорить, и предложила подняться на чердак, которым никто не пользуется и где нас никто не услышит. Наворчавшись, набурчавшись и кое-как одевшись, он согласился.