Онлайн книга «Старосветские убийцы»
Денег мне не платили, я жил на всем готовом во дворце князя. Выполнял и обычные секретарские обязанности, и всевозможные щекотливые, как в случае с Северским. Ваше имение не первое и далеко не последнее, захваченное им. – Но зачем? Юсуфов и так невероятно богат! – Во-первых, он жаден, во-вторых, вести жизнь честного, порядочного человека ему скучно. У него, как у породистой лошади перед скачкой, раздуваются ноздри и горят глаза, когда он придумывает, как отнять у кого-нибудь имущество или разорить конкурента. Я попал в рабство. Поначалу пытался узнать, сколько лет буду отрабатывать. "До смерти", – ответил князь. Не сомневаюсь: он имел в виду мою кончину. Периодически работавшие на него люди пропадали, появлялись другие. Нотариусы, шулера, фармацевты (у одного из них я как-то стащил цианистый калий) рано или поздно узнавали слишком много, и князь давал кому-нибудь поручение от них избавиться. Были у него подручные, способные и на такое. Кстати, Шулявский меня не видел, его провели через тайный вход с улицы. Но князь не догадывался, что я нашел способ подслушивать разговоры в его кабинете. Думаю, вместо обещанного миллиона пан Анджей получил бы нож в сердце, уж слишком жаден Игорь Борисович. Меня постигла бы такая же участь, но снова спасли длинные уши – Юсуфов отдал приказ о моем убийстве. Наверное, новый кандидат нашелся на место секретаря. Вечером мне поручили доставить письмо в самый конец Фонтанки – туда бы и сбросили мое тело. Приглашение на свадьбу от Северского поступило накануне, я просто не успел о нем доложить. Забрав закладную (Юсуфову подложив копию), я отправился сюда. Письмо от имени князя и доверенность написал уже по дороге, благо печаткой с инициалами Юсуфова обзавелся заранее. Оставалось получить вексель. Уже нотариусов вызвал, уже в руках подержал – и тут Северские в Петербург собрались. Что прикажете делать? – А Шулявский? – Пока перед десертом все гуляли, я его комнату обыскал. Зря поляк сережки при себе держал, живым бы уехал. Когда ночью я вышел из покоев князя, услышал: кто-то спускается. Аккуратно выглянул – Тучин. Мысль и мелькнула, как сережки заполучить. Потом ему улики и подбросил. – А вы не боялись, что Юсуфов предпримет розыск, когда ему доложат, что вы не появились на Фонтанке? – спросил Тоннер. – Я и о том позаботился. В кухмистерской, куда зашел перекусить перед дорогой, обедал господин, отдаленно меня напоминавший. Я предложил за небольшую плату принять участие в розыгрыше доброго приятеля, поджидавшего меня на Фонтанке. Одолжил крылатку, показал, как прихрамываю… – Вы – чудовище! – Денис бросился с кулаками на Рухнова. Исправники с трудом скрутили разъяренного юношу. – А на суде дадите показания против Юсуфова? – спросил у Рухнова Терлецкий. – На суде? – усмехнулся Рухнов. – Сомневаюсь, что я до него доживу. У Юсуфова везде связи имеются. Зарежут меня прямо в тюрьме. – Мне вас, голубчик, нисколечко не жалко, – припечатала старуха Северская. – А кто мне рисуночки отправил? – спросила вдруг Маша Растоцкая. Все тайны прошедших трех дней были раскрыты, кроме одной, касавшейся непосредственно ее. – Как кто? – удивился Рухнов. Уголки его губ ехидно скривились. Хорошо Маша на него уставилась, не заметила, как густо покраснел Митя. – Это… – Это Михаил Ильич послал, – перебил Рухнова Терлецкий. Тот изумленно на него уставился, но Федор Максимович так многозначительно поиграл желваками, что преступник препираться не стал. – Ну да! Я же чудовище! – Павсикакий Павсикакиевич! – начальственным тоном проговорил Мухин. – Когда мерзавца в тюрьму повезете? – Думаю, завтра, Осип Петрович. – Не упустите, как ямщика! – Виноват, больше не повторится. Самолично сопровожу. – Мы всех троих вместе свяжем, никуда не сбегут, – подтвердил Степан. – Троих? – удивился Мухин. – Петушкова, Пантелея и хромого. – Петушков? – удивилась Елизавета. – Он сбежал давным-давно. Когда Рухнов скатерть дернул. Думаю, след уже простыл… – Как сбежал? – Киросиров плюхнулся на стул и схватился за сердце. – М-да, дела! – возмущенно проговорил генерал. – Придется ехать мне. Ну и блюстители, двоих за день упустили. – А Пантелей ни в какую тюрьму не поедет, – неожиданно сказала княгиня Елизавета. – Мы сами с ним разберемся, по-семейному. Имение по праву принадлежит Мите, как и драгоценности. Сережки и ожерелье он получит сегодня же, стоимость остальных драгоценностей Пантелей ему возместит. Так, Пантелей Акимович? Купец развел руками: – Так, матушка. – Я от своих прав на имение отказываюсь, но его еще надо выкупить. Я самолично поеду к Юсуфову с этим векселем. Нам есть о чем поговорить. Кстати. Пантелей Акимович, эти пятьсот тысяч я тебе не зачту. – Как так? – испуганно спросил купец, лихорадочно подсчитывавший в уме сумму потерь. – Ты деньги Северских крутил? Крутил! Пятьсот тыщ вроде процентов будут. Пантелей закрыл забинтованное лицо руками. – И не забудь мне стоимость ожерелья выплатить. Камбреме его у тебя купил, а я Мите за так отдаю. И д'Ариньи компенсацию… Пантелей молча кивал забинтованной головой. – Спасибо тебе, Лизонька, – расплакалась старуха Северская. Две княгини обнялись. – И еще я хотела бы отблагодарить господ, спасших меня от верной гибели, – продолжила Елизавета. – Каждый год, на Рождество и Пасху, вам будет доставляться ящик моего лучшего вина. Илья Андреевич, Денис Кондратович, Павел Павлович, оставьте свои адреса. – Елизавета Петровна, – откашлялся генерал. – Если позволите, я хотел бы сопроводить вас в Петербург. – И про тебя, Данила, не забыла, – оторвала взгляд от Павла Павловича Елизавета. – Проси, чего хочешь! – На Кате жениться, – выпалил дядька. – Очень вас прошу, продайте ее моему барину. – Сколько раз повторять, Данила, – перебил Тучин. – У нас в поместье девок больше, чем мужиков. Не буду я никого покупать, своих куда деть не знаем. Северская смерила юношу недовольным взглядом и сразу же приняла решение: – Тогда мы Катерине дадим вольную. Митя, вы не против? Юноша кивнул. Против была его бабушка, но ее никто не спрашивал. – Надеюсь, господин Тучин последует моему примеру. Тому ничего не оставалось, как выдавить из себя согласие. – И Глашеньке вольную! Глашеньке моей, – упал на колени перед Северскими Глазьев. – Женюсь, обещаю! – Это у некоторых с девками перебор, у меня наоборот, нехватка, – зашипела Анна Михайловна. |