Книга Венец Государя, страница 35 – Анна Барт

Рассказывать Полонскому о дискетке или… или подождать немного, вот что я пыталась решить для себя.

Карлос принес кофе. Я сидела, уставившись в свою чашку, а Карлос – на меня. Говорить или нет?

Заорал мой сотовый.

– Катя, – раздался голос Полонского. – Давай сюда.

О, на ловца и зверь бежит!

– Куда? – недовольно вопросила я.

– К пирамиде Икс-чель.

– А ты где?

– В Караганде, – ответствовал Полонский.

Я выглянула из кафе. Дождь лил стеной.

– У меня нет зонтика.

– Так купи, – разозлился Полонский. – Денег нет? И дуй сюда! Быстро. Одна нога здесь, другая там.

Недовольно ворча, я купила зонтик и под проливным дождем побрела к пирамиде Икс-чель. Карлос предложил сопроводить меня, но я решительно отказалась. Путь был неблизкий. Несмотря на зонтик, я промокла до нитки. Что же это за климат такой гадостный – то обливаешься потом от жары, то тебя поливает дождь и опять ты мокрая насквозь, до трусов.

К счастью, белая известковая дорога совершенно не раскисла от дождя, и я невольно почувствовала уважение к древним майя.

Около пирамиды никого не оказалось. Я обежала ее несколько раз, но кругом не было ни души. Загремел гром, небо полоснула молния. Дождь пошел сильнее. Внезапно мне стало не по себе. Вадим позвонил и приказал бежать сюда, несмотря на дождь. Он знал, что всех туристов во время дождя как ветром сдувает. А если он узнал о дискетке и заманил меня сюда?

Я замерла на мгновение от своих мыслей, а потом быстрее ветра понеслась по белой дороге вдоль мокрых и мрачных джунглей обратно к плазе, напоминая себе, что я подозреваю Линду, а не Полонского.

Когда я добежала до плазы, дождь кончился. Как по приказу волшебной палочки тучи мгновенно растаяли и опять засияло яркое тропическое солнце. Когда я, отряхиваясь как мокрая собака, проходила мимо первой безымянной постройки плазы, меня окликнули. Это был Полонский. Он стоял рядом с морщинистым старым гидом, который два дня назад ругался с Карлосом по поводу темаскалей. Я хорошо запомнила его лицо.

– Ты хотел встретиться у пирамиды Икс-чель, или я неправильно поняла тебя? – сердито набросилась я на Полонского.

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Дождь начался и все оттуда унеслись. Петер, – и Вадим подпихнул меня к морщинистому гиду, – побежал со всеми вместе. А я – за ним.

Яркая речь.

– И почему Петер удостоился твоей погони? – спросила я.

– Потому, – опять разозлился Полонский. – Он может объяснить «красные ладони» на стене Дома доктора. Ты же хотела узнать? Он мне уже пытался втолковать, но я ни фига не понимаю в его английском. Он тебе расскажет, – и Вадим развернул меня лицом к сеньору Петеру. – Давай!

Несколько минут мы молчали. Старый Петер с улыбкой смотрел на меня, а я – на него.

– Вы можете рассказать мне, почему на стенах Дома доктора видны отпечатки красных ладоней? – спросила я улыбающегося Петера.

Он молча кивнул.

– Мне хотелось бы узнать вашу версию, – начала я, не зная, что еще сказать.

– А версия здесь одна, – неожиданно громко сказал старый гид, и я вздрогнула. – Тень и человек, сеньора. Жрецы и посвященные знали, что у каждого человека есть тень, которая может пережить любого человека, но чаще всего она переживала жреца. Если кто-то убивал жреца, то тень могла мстить убийце. Тень преследовала обидчика, наносила ему удар, и после этого на стене отпечатывалась кровавая ладонь тени-мстителя…

Вадим нетерпеливо дернул меня за рукав.

– Я тебе все расскажу, отстань, – отмахнулась я от него и улыбнулась старому Петеру. – В это верили жрецы Древнего Египта две тысячи лет назад.

Лучше бы я промолчала. Старый гид вдруг страшно разъярился и начал что-то громко орать на испанском.

– Что такое ты ему сказала? – с любопытством поинтересовался Полонский.

– Ничего особенного, но версия его – бред, – ответила я и шепотом, опасливо косясь на орущего гида, пересказала изложенную им версию и мою реплику.

– С трудом верится, что твое замечание вызвало такую бурную реакцию, – подозрительно заметил Вадим и кивнул подошедшему Карлосу. – Ты уверена, что он правильно понял тебя?

Карлос спросил о чем-то взрывоопасного Петера, и тот снова разразился неистовым ревом. К счастью, Карлос тихонько взял меня за руку и отвел в сторону от распаленного гида.

Я рассказала Карлосу, что произошло.

– О, это опасная тема – красные ладони, – рассмеялся он. – А с Петером вообще нельзя ни о чем спорить. Помнишь, как он набросился на меня из-за темаскалей?

– А улыбающееся зубастое солнце с высунутым языком – тоже опасная тема? – спросила я.

– Нет, – улыбнулся Карлос. – А почему она тебя заинтересовала?

– Так, сегодня в библиотеке читала о ней, – соврала я.

– Ты же хотела узнать о Кусто, – прищурился Карлос.

– И Кусто тоже.

– И что же ты успела прочитать о солнцах?

Вот ведь привязался! Ничего не успела, потому что в библиотеке я читала совершенно другую информацию.

– Карлос, я хочу знать твою интерпретацию. Если не хочешь говорить, я пойду опять в библиотеку, – рассердилась я. У меня было такое чувство, что на острове я сдаю и бесконечно заваливаю экзамен по истории придирчивым профессорам. – Мне просто интересно, почему ты носишь кулон с зубастым солнцем.

Кошачьим незаметным движением Карлос дотронулся до золотого крестика, висевшего на моей груди.

– Почему ты носишь крестик? – ответил он вопросом на вопрос.

– Потому что верю. Ты тоже носишь крест, – удивленно ответила я. – Но носишь рядом с крестом еще и кулон. Зачем?

– Ты где родилась? – неожиданно спросил Карлос.

– В Москве, – с недоумением ответила я. – А к чему этот вопрос?

– Ты могла бы носить на цепочке кулончик, который для тебя представлял что-то очень связанное с Москвой, независимо от твоей веры, Катрин?

– Конечно, могла бы. Да при чем здесь это? – удивилась я.

– При том. Крест для меня – это символ веры. Я католик. А солнце – это моя вера в утерянное и забытое прошлое родины.

– Не поняла, объясни, пожалуйста, – попросила я.

– Звездочеты-майя разделили промежуток времени от 3114 года до нашей эры до 2012 года нашей эры на пять циклов. Сейчас человечество живет в последнем из них – эре солнца. Эра солнца закончится в 2012 году страшным землетрясением или пожаром, и все живое погибнет.

– И Солнце показывает нам язык, потому что смеется над нами? – усмехнулась я.

– Солнце высунуло язык, потому что он перфорирован. Перфорация языка, губ и половых органов мужчин – ты знакома с таким обычаем древних майя?