
Онлайн книга «Королевский судья»
— Вы что, хотите идти? — заворчал один из них. — Я должен отыграться. — В другой раз, если угодно. Не премину, обещаю вам. Джеффрис залпом допил кружку и поставил ее на стол. Он был известен тем, что никогда не оставлял ни одной капли и ни одной крошки. Увидев упрек во взгляде вновь прибывшего, студент обезоруживающе улыбнулся: — Вы не одобряете мои привычки, доктор Фоконе, я прав? — В перспективе это вредно для здоровья, — предупредил Иеремия. — Через несколько лет вы заметите последствия. — Может быть, вы несколько преувеличиваете? — Нисколько. Неумеренная выпивка часто приводит к таким опасным и мучительным заболеваниям, как камни или подагра. — Вы смеетесь надо мной. — Зачем же мне над вами смеяться? — Да, действительно, зачем? — вставил Джеффрис. — Я начинаю думать, что вы заботитесь о моем здоровье. — Только вы сами можете сохранить его. — Я всем сердцем приму ваш совет, доктор. — Сомневаюсь, — возразил Иеремия с видимым сочувствием. Они вышли из таверны и пошли вдоль Миддл-темпл-лейн к садам «Иннер темпла». — Вы пришли как раз вовремя, доктор Фоконе, — сменил тему Джордж Джеффрис. — Я проверил оба имени, которые вы мне дали Адвокат Ричард Конвей совершенно неожиданно умер в прошлом году. Все, кто его знал, говорят, что он всегда был здоров и бодр и никогда ни на что не жаловался. После торжественного приема в честь старейшины корпорации «Грейз инн», членом которой являлся Конвей, он внезапно слег. Неделю болел, а потом умер. — Вы смогли что-нибудь узнать о болезни? — У него болело все. Он не мог встать с постели. Правая сторона была парализована. — Расскажите мне подробнее о мистере Конвее. — Это был коренастый человек, который незадолго до смерти здорово растолстел. Все, кто его знал, говорят, что у него был холерический нрав. Вероятно, он регулярно пускал кровь. — Ну что ж, я думаю, смерть мистера Конвея объясняется естественными причинами. Все говорит о том, что он умер от удара. — Тоже жертва дурных привычек, полагаю, — улыбнулся Джеффрис. — Именно так. А что с королевским адвокатом сэром Майклом Роджерсом? — В мае этого года он как-то сидел в таверне с друзьями. Часть пути домой они проделали вместе, а затем разделились, и сэр Майкл поскакал один. На следующее утро его нашли мертвым в реке Флит. При осмотре тела присяжные установили причину смерти — он утонул вследствие несчастного случая. Было высказано предположение — сэр Майкл быт так пьян, что не смог удержаться в седле. — Его друзья подтвердили это? — спросил Иеремия. — Они говорят, что сэр Майкл пил немного. Но поскольку сами они в тот вечер лыка не вязали, то к их словам всерьез никто не отнесся. — Вы говорили с вдовой? — Да, я объяснил ей, что по поручению сэра Орландо Трелонея провожу расследование смерти ее мужа. Так, как вы мне велели, — доложил студент. — Сначала она была сдержанна, но через какое-то время разговорилась. — Не сомневаюсь, вы ее очаровали, мистер Джеффрис. — Я только пытаюсь услужить людям, с которыми имею дело. Тогда и они идут мне навстречу. — Вдова сообщила что-нибудь, что могло бы нам помочь? — Она подтвердила сказанное друзьями сэра Майкла. Хотя прежде ее супруг пил много, за несколько лет до смерти его привычки радикально изменились. — Он перестал пить? — удивился Иеремия. — Она сказала почему? — Вроде у него бывали сильные боли в животе, которые после выпивки усиливались. — Вскрытие проводили? — Нет. Поскольку речь шла о несчастном случае, инспектор не увидел в этом необходимости. — Жаль. Исследование желудка показало бы, была ли у сэра Майкла опухоль. А я полагаю, была, — задумчиво сказал Иеремия. — Но если он не был пьян, когда ехал домой, то как же произошел несчастный случай? Может быть, лошадь испугалась и сбросила его? Но тогда бы его нашли на земле. — А может быть, когда лошадь сбросила его, он как раз ехал по мосту через Флит. — Возможно, но мне не кажется это правдоподобным. Нет, смерть сэра Майкла весьма подозрительна. Он ехал один и якобы стал жертвой несчастного случая. Все это скорее говорит о том, что действовал наш таинственный убийца. Вы так не считаете, мистер Джеффрис? — Но как вы собираетесь это доказать? — спросил студент. — Сейчас важнее всего установить связь между убитыми, так как для меня по-прежнему остается загадкой мотив преступления. — Такое ощущение, будто кто-то затаил злобу на юристов. — Больше, чем злобу, я бы сказал. Нужно очень сильно ненавидеть человека, чтобы хладнокровно его убить. Только я не понимаю, по какому принципу он отбирает жертвы. Сначала я думал, что он разит только королевских судей. Но вот, судя по всему, его выбор пал и на королевского адвоката. Что дальше? — Могу только надеяться, что он не опустится до студентов юриспруденции, — пошутил Джордж Джеффрис. — Вы не вечно останетесь студентом, рано или поздно ваш ранг повысится. Но это произойдет только тогда, когда уйдут те, кто стоит выше вас. — Вы хотите сказать, я заинтересован в преждевременной смерти высокопоставленных юристов? — А разве это не так? — Поверьте мне, сэр, при таком огромном числе безработных юристов живые они мне полезнее, чем мертвые, — беззаботно сказал Джеффрис. — Выбиваются прежде всего благодаря связям. Без них останешься лишь одним из многих. Иеремия понимал, что студент прав. Только юрист, уже сделавший себе имя, после смерти какого-либо судьи мог надеться занять его место. Так что этот мотив в отношении юного Джеффриса отпадал. — Так вы даже не предполагаете, что могло бы послужить убийце мотивом? — вернулся студент к теме их беседы. — Нет, к сожалению, нет. Нужно копать дальше. Держите глаза и уши нараспашку, мистер Джеффрис, может, вы заметите что-нибудь, что нам поможет. — В таком случае я вам немедленно сообщу. Кстати, цирюльник с Патерностер-роу, у которого вы живете, — мастер Риджуэй... Его ведь время от времени приглашает инспектор морга? У Иеремии возникло нехорошее чувство, но он не показал этого. — Откуда вам известно, что я там живу? — спросил он. — Вы шпионили за мной? — Вы мне весьма интересны. Нечасто встретишь врача, интересующегося ремеслом цирюльника. — Я считаю, медицина внутренних органов и хирургия неразделимы, хотя Королевская коллегия врачей придерживается другого мнения. — Вы все больше поражаете меня, доктор Фоконе. Ни ученые врачи, ни грубые костоправы до сих пор не вызывали у меня доверия. Вы же взяли на себя смелость, используя свой разум, поставить под сомнение некоторые проверенные временем истины. Я буду стараться в дальнейшем следовать вашему примеру. А теперь простите меня. Боюсь, мне нужно идти учиться. Кто хочет пробиться наверх, должен зубрить и зубрить. |