Книга Александр Македонский. Сын сновидения, страница 76 – Валерио Массимо Манфреди

Маленькая тарентская флотилия отбыла через два дня, и, как только паруса скрылись за горизонтом, Александр Эпирский вернулся к жене в спальню.

Клеопатра приготовила ужин в своей благоухающей лилиями комнате и возлегла на пиршественное ложе в тонкой прозрачной льняной рубашке.

— И чего они хотят? — спросила она, как только муж возлег рядом.

— Они приезжали просить моей помощи и… предложить мне Италию.

Клеопатра ничего не сказала, но его улыбка омрачила ей настроение.

— Ты уезжаешь? — спросила она после долгого молчания.

— Да, — ответил царь. И в душе он чувствовал, что этот отъезд и война, а также, возможно, риск погибнуть в бою меньше тревожат его, чем тяготящая с каждым днем все больше и больше мысль, что у Клеопатры был кто-то еще и что, возможно, она все еще его помнит и даже любит.

— Это правда, что мой брат тоже собирается в поход?

— Да, на восток. Он идет на Азию.

— А ты отправляешься на запад, и я останусь одна.

Царь взял ее руку и долго ласкал.

— Послушай. Когда-то Александр был в этом дворце моим гостем, и ему приснился сон, который теперь я хочу рассказать тебе…

* * *

Парменион недоверчиво посмотрел Александру в глаза:

— Ты шутишь!

Александр положил руку ему на плечо:

— Никогда в жизни я не говорил так серьезно. Об этом мечтал мой отец, Филипп, об этом же мечтаю я. Выступаем с первыми весенними ветрами.

— Но, государь, — вмешался Антипатр, — ты не можешь вот так выступить.

— Почему?

— Да потому, что на войне может произойти все, что угодно, а у тебя нет ни жены, ни сына. Первым делом тебе нужно жениться и оставить наследника македонского трона.

Александр с улыбкой покачал головой:

— Даже не подумаю. Женитьба — долгая процедура. Нужно оценить все возможные кандидатуры на роль царицы, внимательно обсудить, какова должна быть избранница, а потом встретить резкую реакцию семей, которым будет отказано в брачных узах с троном. Кроме того, потребовалось бы подготовить свадьбу, составить список приглашенных, организовать церемонию; потом молодая супруга должна будет забеременеть, что не всегда получается быстро. А когда это произойдет, нет никакой уверенности, что родится мальчик. И если она все же родит мне сына, мне придется поступить, как Одиссею с Телемахом: я оставлю его в пеленках, чтобы неизвестно когда увидеть снова. Нет, нужно выступать как можно скорее, и мое решение непреклонно. Я вызвал вас не для разговоров о моей свадьбе, а для обсуждения моей экспедиции в Азию. Вы — две опоры моей власти, какими были для моего отца, и я хочу доверить вам самые ответственные роли; надеюсь, вы примете их.

— Ты знаешь нашу преданность тебе, государь, — заявил Парменион, который не мог заставить себя называть молодого царя по имени, — и мы будем подчиняться тебе, пока у нас остаются силы.

— Знаю, — сказал Александр, — и потому считаю, что мне повезло. Ты, Парменион, пойдешь со мной и получишь командование над всем войском, подчиняясь лишь монарху. Антипатр же останется в Македонии с полномочиями регента: только так я могу отправиться спокойно, уверенный, что оставляю трон под надежной охраной.

— Для меня это слишком большая честь, государь, — ответил Антипатр. — Тем более что в Пелле остается царица, твоя мать, и…

— Я прекрасно понимаю, на что ты намекаешь, Антипатр. Но запомни хорошенько, что я тебе скажу: моя мать никоим образом не должна соваться в политику, она не должна иметь официальных контактов с иностранными делегациями, ее роль исключительно представительская. Только по твоему запросу она сможет участвовать в дипломатических сношениях, и только под твоим бдительным надзором. Я не хочу, чтобы царица вмешивалась в дела политического характера, которые ты должен вести лично. Я хочу, чтобы ей оказывались все почести как царице и исполнялись по мере возможности все ее желания, но все должно проходить через твои руки — тебе, а не ей я оставлю царскую печать.

Антипатр кивнул:

— Все будет так, как ты хочешь, государь. Но я беспокоюсь о том, чтобы это не породило конфликтов: у твоей матери очень сильный характер, и…

— Я публично продемонстрирую, что носителем власти в мое отсутствие являешься ты и потому ты ни перед кем, кроме меня, не должен отчитываться в своих действиях. Во всяком случае, — добавил Александр, — мы с тобой будем постоянно поддерживать связь. Я буду держать тебя в курсе моих действий, а ты будешь докладывать мне обо всем, что делается в союзных нам греческих городах, и обо всем, что затевают наши друзья и наши враги. Для этого нужно позаботиться о надежной непрерывной связи. Подробности — потом. Факт остается фактом: я тебе доверяю, Антипатр, и потому оставляю тебе максимальную свободу в принятии решений. Я хотел встретиться с вами лишь для того, чтобы узнать, примете ли вы мое предложение, и теперь я удовлетворен.

Александр встал со своего сиденья, и два старых стратега из почтения тоже встали. Но прежде чем царь вышел, Антипатр проговорил:

— У меня один вопрос, государь: сколько, ты думаешь, продлится экспедиция и докуда ты собираешься дойти?

— На этот вопрос я не могу дать ответа, Антипатр, потому что сам его не знаю.

И с кивком головы царь удалился. Когда два военачальника остались одни в царской пустой оружейной палате, Антипатр заметил:

— Ты знаешь, что у вас продовольствия и денег — лишь на один месяц?

Парменион кивнул:

— Знаю. Но что я мог сказать? Его отец в свое время делал вещи и похуже.

* * *

Александр в тот вечер вернулся в свои палаты поздно, и все слуги уже спали, не считая стражи у его двери и Лептины, дожидавшейся его с зажженной лампой, чтобы сопроводить в ванну, уже нагретую и с добавленными благовониями.

Она раздела его и, подождав, когда он залезет в огромную каменную ванну, стала поливать его плечи водой из серебряного кувшина. Кое-чему ее научил врач Филипп: бурлящая вода массировала тело нежнее, чем руки, успокаивала мышцы плеч и шеи.

Александр медленно расслаблялся, пока совсем не вытянулся, а Лептина продолжала лить воду на живот и бедра, пока он не сделал знак прекратить.

Она поставила кувшин на край ванны и, хотя царь до этой минуты не произнес ни слова, осмелилась заговорить первой:

— Говорят, ты уезжаешь, мой господин.

Александр не ответил, и Лептине пришлось идти напролом:

— Говорят, что ты отправляешься в Азию, и я…

— Ты?

— Я бы хотела отправиться с тобой. Прошу тебя: только я смогу позаботиться о тебе, только я знаю, как встретить тебя вечером и подготовить к ночи.

— Хорошо, — ответил Александр, вылезая из ванны. Глаза Лептины наполнились слезами, но она промолчала, и начала нежно вытирать его льняной простыней.